Прежде чем ответить, та бросила быстрый взгляд на деда и только потом заговорила:

– Согласно записям в церковной книге, старшая дочь графа Ильи Петровича Бежицкого, Анастасия, пропала без вести в тысяча семьсот девятом году.

– Пропала без вести? А товарищ Федор рассказывал, что…

Договорить Аля не успела.

– Вздор! – экономка раздраженно дернула плечом. – Алевтина, не всему, что говорит этот… товарищ Федор, можно верить. У мальчика очень буйная фантазия.

– А позвольте полюбопытствовать, что именно говорит мальчик с буйной фантазией? – вмешался в их диалог этнограф Дима.

– Сущую ерунду! – женщина посмотрела на него с явным неудовольствием. – Поверье, это не стоит нашего с вами внимания.

– Уважаемая, – Гришаев расплылся в улыбке, – в моем деле внимания заслуживает любой факт, даже самый незначительный. Уж будьте так любезны!

– Я не стану… – От такой наглости лицо экономки пошло красными пятнами. – Это порочащая род Бежицких информация!

– Елена Александровна! – Дед, до этого лишь молча слушавший препирательства экономки и этнографа, раздраженно стукнул тростью о паркетный пол. – Любой старинный род имеет свои постыдные секреты, и, к сожалению, род Бежицких в этом смысле не исключение, – он посмотрел на Гришаева и продолжил: – Анастасия Бежицкая, не желая выходить замуж за нелюбимого, покончила жизнь самоубийством. Факт этот тщательно замалчивался. Семья объявила, что девушка шла гулять к Полозовым озерам и по пути утонула в болоте. Вы же видели, какая у нас тут местность – сплошные озера да топи, а гать на болоте в те времена была ветхая и ненадежная, многие люди там сгинули.

Значит, вот как эта история звучит в дедовой интерпретации – Настасья покончила с собой, чтобы не выходить замуж за нелюбимого. Но почему же в таком случае дед умалчивает о том, что тонула девушка на глазах у своего отца и тот ничего не предпринял для того, чтобы ее спасти? Чей же рассказ правдивый: деда или товарища Федора? Если прав товарищ Федор, то получается, что фактически Настасью убил ее же собственный отец и ни о каком самоубийстве речи быть не может. Ничего не скажешь, темная история… и жуткая.

– А что там с договором? – Вадима Семеновича, похоже, фамильные тайны Бежицких волновали гораздо меньше, чем старинные предания.

– Настасья пообещала руку и сердце живущему в Мертвом озере змею в обмен на какую-то услугу, – Гришаев покосился на закрытые окна, многострадальным носовым платком стер выступивший на лбу пот и проворчал: – Жарко-то как.

А ведь и в самом деле жарко! А после того как сам же Гришаев закрыл все окна, жара стала просто невыносимой. Вон даже железная леди Елена Александровна украдкой обмахивается салфеткой. Ну что же они тут все такие пугливые?! Подумаешь, гроза! Распахнули бы окна, впустили внутрь свежий воздух!

– И как – сделка состоялась? – Егор стащил с себя пиджак, закатал рукава сорочки.

– Состоялась! – усмехнулся Гришаев. – Змей и Настасья обвенчались в Василискову ночь в маленькой деревянной церквушке.

– Позвольте усомниться в ваших словах, любезный. – Вадим Семенович последовал примеру Оленина: сбросил пиджак и сорвал с шеи платок. – Утопленница и хвостатая нечисть обвенчались в храме Господнем! Это же противоречит всем человеческим и божеским законам.

– Противоречит! – этнограф улыбнулся так, словно ждал подобного вопроса. – Вот именно по этой причине оскверненная церковь в ту же ночь ушла под воду.

– То есть как это – ушла под воду? – удивился Вадим Семенович.

– Самым натуральным образом. Церковь стояла на берегу озера. Даже не на берегу, а на полуострове, уходящем в глубь озера метров на двести. И как только Змей и Настасья обвенчались, полуостров вместе с церковью ушел под воду.