– Я тут приберег кое-какие новости. Хотел сделать сюрприз, – сообщил Хорас Нидлмайеру. – Но кажется, сегодня и так день сюрпризов. Видите ли, мистер Нидлмайер, Бетти права, Альфред для нас – все, и вот что забавно: мы тут поговорили с нашим адвокатом и решили, что пора уже начинать.

– Что начинать? – не понял я.

– Процесс твоего усыновления, Альфред. Олух ты этакий, мы же тебя любим.

Мистер Нидлмайер дал мне свою визитку и пообещал связаться со мной через пару недель. Еще он выразил мне сочувствие в связи со смертью моего отца и дяди. Было ли ему известно о том, что мой отец являлся главой тайного ордена рыцарей – защитников Экскалибура, меча короля Артура, я не знал и не стал об этом упоминать. Впрочем, у меня и возможности такой не было – с того момента, как мистер Нидлмайер встал с дивана, Хорас терся возле него и не отошел ни на шаг, пока мы не попрощались на пороге дома.

После ухода мистера Нидлмайера Хорас наорал на Бетти, чтобы она кончила подметать, пылесосить и тереть пол мокрой тряпкой и занялась наконец ужином.

– Сегодня мы приготовили твое любимое, Эл. Стейк с картошкой! – объявил он.

– Вы не угадали, – сказал я.

– Что значит «не угадали»? – ехидно переспросил Хорас, но спохватился и предложил: – Ладно, Эл, тогда сам скажи, что тебе нравится. Что скажешь, то и приготовим!

– Я не голоден, – ответил я, поднялся в свою комнату и притворил за собой дверь.

Жалюзи были закрыты, Кенни лежал в полумраке на верхней койке и, по своему обыкновению, что-то бормотал себе под нос. Я растянулся на нижней и попытался осознать своим недалеким умом тот факт, что Альфред Кропп отныне – миллиардер.

– Ты что делаешь, Кропп? – шепотом спросил Кенни.

– Пытаюсь придумать, как не стать сыном Хораса Таттла. А ты?

– Ничего, Альфред Кропп.

Я перевернулся на живот и заглянул под кровать:

– Так, Кенни, верни то, что взял.

– Что вернуть?

– Сам знаешь.

Через пару секунд я увидел отблески тусклого света на черном металле. Это Кенни спустил со своей койки мой меч. Я знал, что клинок очень острый, поэтому принял его с большой осторожностью.

– Кенни, я же запретил его трогать, – сказал я и прижал меч к груди.

– Прости, Альфред Кропп. Пожалуйста, не злись на меня.

Я провел пальцем по гладкой стороне черного меча.

– Больше к нему не прикасайся, ладно?

– Ладно, Альфред Кропп.

Я положил меч обратно под кровать.

После возвращения из Лондона я поначалу ежедневно доставал из-под кровати меч Беннасио. На меня наваливалась такая тоска, что со временем я стал браться за него все реже и реже. В последний раз с этим мечом в руках Беннасио бился за спасение мира, а теперь он превратился в обычный подарок на память.

Я представил, как под старость буду показывать меч Беннасио соседским детишкам и говорить скрипучим голосом: «Посмотрите-ка, ребята! Знаете, что это за меч? Это меч последнего рыцаря на земле и самого храброго человека из всех, кого я знал». А мальчишки наверняка рассмеются и убегут от сумасшедшего старика Кроппа, который уже надоел своими бесконечными небылицами о волшебных мечах, пруклятых рыцарях и поющих ангелах.

– О чем ты думаешь, Кропп? – шепотом спросил Кенни со своей койки.

– Кенни, как бы ты поступил, если бы сию вот секунду узнал, что тебе оставили в наследство миллиард долларов, а Хорас Таттл собирается тебя усыновить, чтобы захапать эти деньги?

Кенни немного помолчал. Наверное, обдумывал ответ.

– Я бы сбежал, Альфред Кропп.

– В точку, – сказал я.

Я не сбежал в ту ночь. И в следующую. И через день. В последний раз я смылся из Ноксвилла в чем был и без всякого плана (то есть конкретно у меня его не было), поэтому теперь твердо решил, что не уеду без чистых носков и белья и заранее продумаю весь маршрут.