– Шеф! – От раздавшегося со стороны лифтов окрика, прервавшего гневную отповедь Бенуа, присели в ужасе даже самые увлеченные сотрудники аналитического отдела. А через минуту источник звуковых возмущений появился во плоти, с уверенностью танка продвигаясь сквозь людскую толпу в нужном ему направлении.

Явившийся с такими спецэффектами детина был ростом на две головы выше и на метр шире в плечах любого из находившихся в данный момент в зале, поэтому проблем с тем, чтобы оказаться вовремя замеченным, мысленно обруганным и вежливо пропущенным, не испытывал. Возмутителя привычной суеты отдела Бенуа и еще один источник его непрекращающейся головной боли звали Скугга. Или же просто Ску для тех, кто готов был рискнуть своей челюстью и назвать так командира силового подразделения Таможни. Готов был идти на такой риск, пожалуй что, один шеф, которому великан одновременно приходился еще и личным телохранителем.

Скугга раздражал Лефевра лишь немногим меньше, чем его непосредственный начальник. И происходило это в основном потому, что чертов верзила был безоглядно предан Альфреду и всегда готов встать на его сторону, невзирая на то, какому – преступно неоправданному, на взгляд Бенуа – риску их шеф подвергал своих сотрудников. Такое отношение бесило тем больше, чем чаще Альфред выходил из очередной передряги победителем, сумев переиграть своих оппонентов, нарушить по ходу дела все писаные и неписаные правила и не понести при этом ни единой потери.

Наконец громила, раздвинув людскую массу так же легко, как умели лишь иные ему подобные тектонические явления, добрался до напряженного Бенуа и с легкой полуулыбкой наблюдавшего за ним Альфреда, и, пытаясь одновременно перевести дух, на выдохе произнес:

– Шеф, у нас проблемы! – Наткнувшись на вопросительный взгляд начальника, Скугга некоторое время помялся, после чего глухо выдавил: – У нас это… ангела похитили! Опять.

– Та-а-ак… – Альфред, поджав губы, некоторое время переводил взгляд с главного аналитика на своего телохранителя и обратно, затем невесело усмехнулся: – Это становится системой. Что ж, полагаю, белые ходят первыми… И да, я правильно понимаю, что данное событие вполне себе классифицируется как падение метеорита? – Под жестким взглядом начальника француз обреченно кивнул. – Прекрасно! Тогда вы оба сейчас пойдете со мной и расскажете всю нужную мне информацию по дороге.

Никогда не начинай войну, если не уверен, что при победе

выиграешь больше, чем потеряешь при поражении.

Правило Октавиана Августа

…месяц назад…

Альфред стоял перед зеркалом, тщательно поправляя смокинг, и без того сидевший на нем как влитой. Обернувшись, он нашел взглядом спинку кресла и, схватив лежащий на ней галстук-бабочку, перекинул его на шею и принялся отточенными движениями завязывать галстучный узел. Его медитативное занятие прервал писк селектора на столе:

– Господин директор, к вам Бенуа Лефевр.

– Благодарю, Присцилла, пропустите. – Закончив давать указание секретарше, Альфред снова повернулся к зеркалу и придирчиво оглядел свой внешний вид, параллельно дожидаясь посетителя.

– Добрый день, шеф! Я хотел э-э-э… – Лицо вошедшего человека стало стремительно наливаться румянцем. Причина этого состояла в том, что хоть верхняя половина туловища его начальника и являла собой образец тонкого вкуса и нестареющей классики, про нижнюю часть ничего подобного сказать было нельзя: там, помимо трусов, ничего не имелось.

Непривыкший к подобной фамильярности Лефевр покраснел до ушей и впал в ступор, из которого его вывел насмешливый голос шефа: