Но с тех пор прошла неделя, радиомолчание все не прерывалось, и Уриил уже с трудом удерживался от того, чтобы набрать номер оболтуса и высказать ему все, что он думает о нем самом и о его хакерских талантах. Ангел как раз додумывал эту мысль, когда в комнате раздался омерзительный треск телефонного звонка. Переглянувшись с Андрасом, Ури нехотя высвободился из его рук и сполз с так тщательно и уютно нагретого им места, попытавшись глазами найти источник зарождавшейся в нем ненависти к техническому прогрессу.

Встав с дивана, ангел нервно дернул плечами и еле удержался, чтобы не начать расчесывать два белесых шрама на спине возле лопаток, на месте которых когда-то были крылья и об исчезновении которых он, к стыду своему, ни разу не пожалел. Уриил никому не рассказывал, и сам старался не обращать лишний раз внимания, но бледные отметины его прошлого взяли привычку нестерпимо зудеть в самое неподходящий момент, особенно часто это начало происходить после секса. Хреновы штуковины умудрялись подгадить своему владельцу даже после собственного исчезновения.

Твердо решив в самое ближайшее время дойти до аптеки, закупить промышленный запас какого-нибудь антигистамина и обмазаться им с ног до головы, ангел нашарил мобильный под завалами хлама на журнальном столике и удивленно присвистнул:

– О, только черта помяни! – Ангел ответил на вызов и прислонил телефон к уху. – Привет, Йен. Чем порадуешь?

Из трубки донесся громкий треск, шорохи, и лишь затем – мужской голос:

– И вам привет, голубые береты! Дружбан твой там тоже рядом где-то?

– Тут он, диван давит.

– Ставь меня на громкую связь, новости есть.

– Сейчас. – Уриил нажал нужную кнопку. – Готово! Рассказывай.

– Значит, так. Расковырял я записки этой вашей мичиннян1. Не все пока, но многое. И это, скажу я вам, ттон2 редкостный! Сплошные заговоры, проклятия, эльфы, ангелы с демонами… Мне уже даже интересно, что это за херь сказочная и зачем ее шифровать так, будто это база данных гребаного Пентагона?

Андрас с трудом удержался, чтобы не заржать. Йен, сколько его знал демон, всегда предпочитал говорить по-русски, которым владел в совершенстве, используя из своего родного языка лишь самые забористые ругательства. Парень ни под каким соусом не желал распространяться о деталях своего прошлого, предпочитая, судя по всему, максимально дистанцироваться от всего, связанного с его далекой родиной.

Поэтому на все вопросы о том, где и когда он так выучил русский, что говорил на нем с еще меньшим акцентом, чем тот же Андрас, несколько раз бывавший в этих краях с визитами еще во времена Российской Империи, он молча пожимал плечами. Такого же ответа удостаивались попытки выяснить, сколько ему лет, живы ли его родители и какой институт организовал ему обучение в России. Последней каплей стал вопрос Ури о том, где Йен научился взламывать практически все, где есть хотя бы одна строчка кода. На это вторжение в свою личную жизнь Йен заявил, что, если напарники не прекратят рыться в его прошлом, он в ответ начнет рыться в их. Оценив угрозу и рассудив, что это будет небезопасно в первую очередь для самого парня, Уриил с Андрасом решили оставить все как есть. В конце концов, кто они такие, Йен не знал, а все странности, связанные с магией и миром, с которым им двоим приходилось иметь дело, пока что удавалось списать на особенности конспиративной переписки.

Так что напарники для Йена были шпионами, наркоторговцами или киллерами по найму, но уж никак не сверхъестественными созданиями из человеческих мифов. И лучше бы ему так и оставаться.