Перед ним оказались два полицейских. От испуга художник мгновенно протрезвел. Сердце лихорадочно заколотилось.

– Добрый вечер, мне нужно поговорить с владельцем квартиры, – заявил старший из них.

– Я владелец, – промямлил Александр.

– Мы получили жалобу от соседей на громкую музыку, которая их беспокоит.

– О! Извините, я не заметил, что музыка играет настолько громко. Сейчас выключу.

– Спасибо, что понимаете ситуацию.

Александр быстро прошлёпал в комнату с белым роялем, откуда громко лилась музыка, убавил громкость и, выключив систему, растерянно вернулся обратно.

– Извините, нечаянно получилось, я был в ванной… всё понимаю. Обещаю, подобное не повторится.

– Хорошо, тогда всё в порядке. Не стесняйтесь обращаться к нам, если возникнут какие-либо проблемы.

– Благодарю вас, господин полицейский.

Они попрощались и ушли. Александр закрыл дверь, дрожащими руками нажал на кнопку домофона системы видеонаблюдения и начал обеспокоенно наблюдать за ними. Полицейские, о чём-то смеясь, прошли по коридору, не дождавшись лифта, спустились по лестнице и вышли на улицу.

Александр вернулся в ванную. Выключил воду. В пустой квартире стало очень тихо и оттого одиноко.

Он присел на край ванны, глядя в пустоту, чувствуя себя сломленным и безнадежным. Сегодняшний день был ужасен. Страх и потрясения заковали голову, словно в железный обруч.

«Как так произошло, что я ввязался в этот опасный бизнес? – Александр поднял с пола бутылку с коньяком и отхлебнул остатки… – Если бы не работа с Михаилом, никто в мире никогда бы не узнал художника Алекса Бекса. – Из глубины откровения эхом от «эго» вернулся правдивый ответ. – Художников много. Толпы страждущих каждый день приезжают в Америку в поисках счастья… Поначалу они пытаются самореализоваться, но на деле прожигают деньги, с которыми приехали. Барахтаются, как пчелы в меду, вязнут в своих мечтаниях, пока не осознают, что их труд и талант здесь никому не нужны. Когда деньги быстро заканчиваются, эти неудачники отодвигают на потом нереализованные планы. Устраиваются на любую работу в надежде, что их картиночки однажды кому-то здесь понадобятся… Самые умные быстро осознают всю широту самообмана и убираются голыми обратно на родину. Самые тупые и обнищавшие – оседают в ил мутной реки счастья и радости навсегда. Некоторые внезапно становятся “отважными” и начинают торговать наркотиками от дилера. Живут, пока их не посадят».

«В моем случае, – Александр отпил коньяк, – “повезло” оказаться в нужный момент, найти деятельность по профилю и не пойти по пути “отважных”… Сейчас у меня действительно получаются отличные работы!»

Он решил на этом месте рассуждений закончить риазат: резко встал и вышел из ванной, громко хлопнув дверью, оставляя проблемы за спиной.

Проходя мимо комнаты, Александр обратил внимание и извлек из напольной вазы саблю, подаренную благодарным французским заказчиком. Он искристо выхватил её из ножен, по-генеральски вытянул вперёд, указывая путь воображаемому войску, и воскликнул:

– Надежда на фортуну укажет верную дорогу истинным воинам! – звонко бросил её на пол и прошёл в мастерскую к шкафу, откуда извлек рулон холста. Раскрыл его и прикрепил к раме на мольберте. Включил лампу. На него с портрета смотрел умирающий больной старик с редкими волосиками на голове и плешивой бородкой.

– Настоящий Рембрандт! – тихо восхитился он своей новой работой. – Да, что и рассуждать, если бы не Михаил, не его активная помощь и реклама через дружественный медиахолдинг, то, в лучшем случае, сидел бы я сейчас в английском пабе и трепал жир какой-нибудь потной сисястой piggi… Днем – таксист с художественным прошлым. Вечером – художник без будущего… что поэты, что музыканты, кому вся эта шайка бездельников и дармоедов нужна? Мир жесток! Он был таким всегда и везде. Пока тебя волна не подхватит – не вырвешься из водоворота неудач… Все эти… художники, поэты… музыканты… певицы…