– Я не стал пытаться самостоятельно одеть вас. Подумал, вы засмущаетесь, узнав об этом.

– Спасибо, – тихо ответила Мадлен, уже начав восстанавливать в памяти события минувших дней.

Она помнила, как едва не лишилась жизни. Помнила воду, что окружала её, и загадочный силуэт, что не давал ей утонуть. «Я должна была умереть. Почему этого не произошло? Что за сила поддерживала во мне жизнь? – удивлялась Мадлен и в то же время думала: – Стоит ли теперь задаваться этими вопросами? Я жива, и это главное. Но как выбросить из головы весь тот ужас, что я испытала? Как забыть об этом и продолжать дышать, будто ничего и не было?»

– Мадлен, как вы себя чувствуете? – поинтересовался Анри.

– Пока не поняла, но определенно лучше, чем в каждый из последних дней.

Мадлен поглубже закуталась в королевскую мантию: беседовать с королем в таком виде было неуютно.

– Вы спасли меня, Ваше Величество, – тихо констатировала фрейлина. – Как вы узнали, где я?

Анри напрягся. По его лицу пробежала волна злости. В эту минуту он вспомнил тех, кто был повинен в страданиях мадемуазель Бланкар.

– Шут покойного Генриха не сумел долго держать язык за зубами и рассказал, что произошло.

– Сам рассказал? На него это не похоже. Он изворотлив и хитёр, неужели он мог так просто проговориться? – недоверчиво спросила Мадлен.

– Ему пришлось начать говорить, когда его семья оказалась в Бастилии. Но вы правы: он оказался изворотлив. Стоило мне покинуть столицу и отправиться за вами, как из Парижа пришла весть: Шико бежал из под стражи, – отведя взгляд в сторону, ответил Анри. – Но рано или поздно этот негодяй получит по заслугам, так же, как и мадемуазель Д’Эстре, что пустилась в бега, узнав о моем приближении. Но не будем об этом. Сейчас же я хочу убедиться, что с вами всё в порядке.

Фрейлина задумчиво посмотрела в окно кареты:

– Быть может, однажды будет… – с сожалением ответила она. – Раны на теле, я полагаю, скоро заживут, но те, что были нанесены душе, вероятно, останутся со мной на долгие годы.

– Мне так жаль, Мон Этуаль.

Наваррский поддался вперёд, сокращая расстояние между собой и Мадлен.

– Я должен был понять, заподозрить в поведении Габриэль что-то неладное, но не увидел никакой опасности. Моя ошибка едва не стоила вам жизни.

– Короля всегда окружают интриганы и заговорщики, Ваше Величество. И кому, как не вам, знать об этом.

Подняв взгляд, Анри удивлённо заглянул в глаза Мадлен. В них, не таясь, плескались боль и разочарование, но связаны они были не с тем, что случилось в подземельях инквизиции.

Слыша голос Наваррского, ощущая рядом его присутствие, Мадлен нехотя вспоминала жуткое видение, посетившее её во время коронации. И сейчас, глядя на нового короля Франции, она видела не своего спасителя, а монстра, утопившего мир в крови. Анри потянулся вперёд, всем телом приблизившись к девушке. Его ладонь потянулась к её руке, желая коснуться нежной кожи. В движениях Наваррского не было ничего угрожающего, предосудительного. Напротив, сейчас он был искренне обеспокоен состоянием девушки. Когда подушечки его пальцев дотронулись до женского запястья, Мадлен вздрогнула, в ужасе отдёрнув руку. На лице Наваррского мелькнуло болезненное недоумение.

– Мон Этуаль, неужели я так пугаю вас?

Понимая, что в эту минуту её ложь может сыграть против неё, Мадлен сказала правду.

– Да, я боюсь вас. Я видела, чем всё это закончится. Знаю, чем обернётся для мира ваша сделка с Абраксасом. Он не пощадит никого. Даже вас…

– Так там на коронации у вас было видение? И что оно значит? – спросил Анри.

– Абраксас утопит наш мир в крови, а вы станете символом этой кровавой жатвы. Но у вас больше не будет власти: вся она перейдёт к нему.