– Отчего, майн херц, вы постоянно носите эти ужасные одеяния? Словно старая матрона или монахиня.

– Но я думала, что вас не смущают мои наряды, – удивленно ответила девушка, ставя поднос с чаем и свежеиспеченными булочками перед ним.

– Наверное, – как-то мрачно вымолвил фон Ремберг и указал ей рукой на ближайший стул. Когда Слава села, он глухо продолжил: – Но мне кажется, было бы лучше, если бы вы, Светослава, начали одеваться в немецкое платье по моде, как уже давно приказал всем поданным ваш царь Петр.

– Но я никогда не одевалась по моде, – замялась девушка, наблюдая, как фон Ремберг деловито разливает чай по чашкам. – И не знаю, что нынче носят в столице. Но если вам будет приятно, то я постараюсь справить себе новый гардероб.

Кристиан скорчил кислую мину и, встав с чашкой, подошел к ней, пробубнив:

– Впрочем, мне все равно, как вы одеты, майн херц. Я лишь подумал, когда вы вошли, что, возможно, вам будут к лицу модные туалеты.

– Благодарю вас за заботу, Кристиан, – приветливо ответила она, взяв из его руки блюдце с чашкой. – Но мне придется потратить немного денег, вы не против?

Он вновь вернулся на свое место и, взяв очередную бумагу, начал просматривать ее, забыв о своем налитом чае и едва услышав ее вопрос. Но через минуту, видимо, дочитав, он поднял глаза от бумаг и заметил:

– Я же положил вам ежемесячное содержание. Или вы думаете, его будет мало?

– Нет, – пролепетала девушка и смутилась. – Я думаю, хватит. Я не буду выбирать много туалетов.

– Однако, если вы не будете ничего заказывать, я пойму, – тут же вымолвил фон Ремберг, чувствуя, что разговор ушел немного в странное русло.

– Я поняла, – кивнула она.

Последние три недели Кристиан только и размышлял о том, как заставить девушку подарить ему камень, который, как он отчетливо знал, лежал внутри ее туалетного столика. Несколько раз он ходил вокруг этого заветного нижнего ящика, пока девушки не было в спальне, но ни разу не позволял себе прикоснуться к древнему кристаллу Инглии, боясь нарушить уникальную энергетику камня, и не дерзал даже увидеть его. Потому что Великий Владыко принадлежал ей и мог потерять свою силу от его прикосновения. Эта ситуация раздражала его неимоверно, так как Верховный постоянно торопил его. В последние дни, размышляя над всем этим, молодой человек придумал некую легенду, которая могла бы заставить девушку подарить ему камень. Он прищурился и как бы нехотя сказал:

– Мои финансовые дела в настоящее время немного затруднительны, поскольку в этом году я выручил мало доходов с урожая.

Он чуть помолчал и вновь уткнулся взором в бумаги.

– У вас денежные трудности, Кристиан? – поинтересовалась напряженно Слава.

– Вам это интересно? – спросил он тихо, обратив на нее фиолетовый взор.

– Все, что касается вас, меня занимает. Вы мой муж.

– В наше время жены не интересуются делами своих супругов, это весьма немодно.

– Да что вы, Кристиан, все с этой модой? – ответила она порывисто. – Я люблю вас. И мне хочется знать обо всем, что происходит с вами и с вашими делами.

– Вы любите меня, майн херц? – опешив, тихо вымолвил он.

– Да, – пролепетала девушка и смущенно опустила глаза, но, тут же обратив на него горящий взор, искренне выпалила: – Люблю всем сердцем, ведь вы мой муж.

По телу фон Ремберга пробежал радостный озноб. Он почувствовал, что наконец его цель стала почти достижимой. Как-никак, влюбленную девицу можно было уговорить на многое, как говорил Верховный. Глаза молодого человека хищно заблестели, и он опустил взор на бумаги, пытаясь скрыть свое ликование. Как и предвещал Верховный, ему все же удалось внушить девице эту самую злосчастную любовь, хотя он вообще не верил, что у него это получится. И теперь дело было за малым, Кристиан чувствовал это. Он быстро поднялся на ноги и, приблизившись к девушке, чуть склонился над нею. Продолжительно поцеловав ее ручку, он внимательно посмотрел ей в глаза, и как можно ласковее выдавил из себя: