Слава долго пронзительно смотрела на названого брата, размышляя, говорит ли он искренне. Вдруг Семен, не выдержав напряжения, бухнулся на колени. Она, испугавшись его странных порывов, вскочила на ноги и, выйдя из-за стола, ухватила его за камзол, пытаясь поднять с колен.

– Что ты, Семен! Встань, не нужно так… – прошептала взволнованно она. Семен медленно поднялся, и девушка, озабоченно заглядывая в его добрые глаза, произнесла: – Я подумаю над предложением господина фон Ремберга. Но пока ничего тебе обещать не могу.

Слава вдруг ощутила, что ее жизнь подчинена какому странному непонятному действу. Оно началось еще в день свадьбы Семена и Любаши, и ее существование с каждым днем становилось все непонятнее и непредсказуемее. Как будто она исполняла какую-то странную роль в непонятной пьесе, которую совсем не знала и не могла предсказать ее дальнейшее развитие. Но все эти непонятые и порой необъяснимые обстоятельства приводили все ее мысли и чувства в смятение. Пытаясь сгладить некий мрачный трагизм теперешней ситуации, девушка спросила:

– Но господин фон Ремберг католик, как же я должна с ним венчаться?

– Он готов перейти в нашу веру.

– Так просто? – опешила окончательно Слава.

Ей вдруг подумалось, что, возможно, Кристиан так увлекся ею, что готов был пойти на любые жертвы и уступки, только бы сделать ее своей женой. Это осознание невероятно понравилось девушке, и она ощутила, как забилось сердце. Но невольно она вспомнила о том, что матушка жаждала отправить ее в Архангельск и перед смертью велела ей ехать туда. Но мысли о том, что фон Ремберг просит ее руки и наверняка любит ее, трепетным осознанием звенели в ее существе.

Кристиан нравился ей своим спокойствием, начитанностью, приятным обхождением. Да и внешность его была до того привлекательна и эффектна, что Слава, еще невероятно наивная и неопытная, ощущала, что ее сердце вот-вот готово полюбить молодого человека со всем пылом и надолго. Он казался ей весьма достойным и благородным человеком. Все же именно он помог ей уехать из Астрахани, когда у нее не было денег и ей некому было помочь. Он оплатил все расходы, а затем не взял ни копейки у Семена. А после приезда в Москву фон Ремберг постоянно навещал ее и интересовался здоровьем, делами, и вообще, вел с ней вполне милые интересные беседы, и девушке казалось, что он искренне хотел ей понравиться. Но в ее душе занозой сидело повеление матушки о том, что она должна ехать в Архангельск. Ее душа рвалась к фон Рембергу, а разум требовал от нее выполнить волю покойной матушки. И сейчас Слава была в растерянности и не знала, что ей делать.

– Братец, мне надобно подумать несколько недель, – тихо вымолвила Слава.

– Это слишком долго, Слава, – насупился Артемьев. – Фон Ремберг намерен обвенчаться с тобой в конце сентября.

– Семен, ты давишь на меня. Я прошу, дай мне время…

– Ну, хорошо, сестрица, даю тебе пару дней. Но помни, что венчание уже назначено, и отказать фон Рембергу я не смогу. Ибо это свыше моих сил.

– Я могу сама отказать ему, коли так решу, – ответила твердо она.

– Боже тебя упаси! – в благоговейном ужасе выпалил Семен. – Ты не представляешь, что тогда будет!

– Хватит, Семен. Я уже устала слушать о твоих страхах. Я сказала, что подумаю, и мне нужно время.

Слава не в силах более видеть нервное лицо Семена, глаза которого выражали дикий ужас, проворно вышла из библиотеки.

Светало. Слава, промучившись очередную ночь в раздумьях, едва пропели первые петухи, вышла на улицу. Уже два дня она денно и нощно размышляла, что ей делать дальше. За эти дни девушка поняла, что влюблена в Кристиана фон Ремберга и действительно хочет выйти за него замуж. Она с упоением представляла, как будет называться госпожой фон Ремберг, как будет все дни проводить в компании Кристиана, наслаждаясь его ласками и поцелуями. В голове девушки замужество представлялось неким радужным приятным временем, в котором все было по любви. Точно так жили ее родители, а затем и матушка с Тихоном Михайловичем не чаяли души друг в друге. Но все же наставление покойной матери терзало ее существо, и в глубине души Слава чувствовала, что обязана выполнить волю Мирославы.