– Слава, дом полон гостей. Наверняка среди них есть и плохие люди, с темной аурой. Но вряд ли они из Темных. Ты же понимаешь, если бы Темные появились здесь, уже случилось бы что-то дурное. Ты же знаешь, как они жестоки. А гости, слышишь, веселятся и поют.

– Но матушка. Я чувствую, что это именно он!

– Думаю, тебе показалось все же. Ты говорила, что у тебя голова кружится от духоты, возможно, оттого тебе почудилось?

– А может, он пришел за камнем?

– Сомневаюсь, не могли они так быстро узнать, где он. А если бы и узнали, то уже бы устроили бойню. Потому я и говорю, вряд ли это Темный. Тебе просто показалось, что этот человек похож на того парня. Ведь прошло много лет, а люди меняются. К тому же, я так поняла, этот человек ничего не требовал от тебя?

– Нет. Едва он увидел меня, как сразу же исчез, почти убежав порочь.

– Вот видишь. Темный не стал бы вести себя подобным образом. Они всегда идут напролом, а сбегать им несвойственно. Ты должна успокоиться. Пойдем в светлицу, там уже вовсю пляшут, повеселишься немного.

– Хорошо, матушка, пойдемте.

Уже ближе к девяти вечера Федор вернулся на свадебный пир. Войдя в освещенную свечами душную светлицу, полную народа, он вмиг отыскал глазами отца, мачеху и Славу. Они сидели неподалеку от молодоженов и мило разговаривали. Узрев эту семейную идиллию, Федор вновь нахмурился и решил сделать какую-нибудь гадость, дабы испортить праздник. Большинство гостей лихо отплясывали между столов. Быстро осмотревшись, Федор подошел к жениху с невестой и, поклонившись, пригласил потанцевать Любашу. Семен, не подозревающий о тайной влюбленности жены в брата, согласно кивнул, и Федор последовал в центр танцующих, видя, что Любаша идет вслед за ним.

Сначала Семен довольно следил за танцем брата и жены, но вскоре стал замечать, что Федор ведет себя как-то странно. Брат приближался к Любаше вплотную, постоянно шептал ей что-то на ухо и даже брал за руки. Уже довольно захмелевший, Семен узрел в этом некий неприличный момент и уже с настороженностью стал следить за своей молодой женой и братом.

Любаша, до крайности смущенная вниманием Федора, едва могла дышать. Даже в самых смелых мечтах девушка не могла себе представить, что Федор будет танцевать с ней так. Он говорил ей на ухо сладкие зазывные речи о ее красоте и умении танцевать и сильно сжимал ее ладонь. Ошалевшая от его близости, девушка не могла отвести взгляд от красивого лица любимого, чувствуя, что она в плену его колдовских карих глаз. Вино, которое выпила Любаша, затуманило ей голову. И когда молодой человек в очередной раз вплотную приблизился к ней и заявил, что она зря не дождалась его, а вышла замуж за его брата, Любаша, потеряв последние остатки самообладания, обхватила шею Федора руками и приникла горячими губами к его лицу.

Тихон Михайлович резко замолчал, увидев, как Семен вскочил со своего места и бросился в толпу танцующих гостей. Старший Артемьев быстро перевел взгляд на середину светлицы и увидел, что Любаша отчего-то висит на шее у Федора и, что-то лепеча, преданно смотрит ему в лицо. На хитром же лице Федора светилась наглая ухмылка.

В следующий миг Семен оторвал свою молодую жену от брата и бросился с кулаками на Федора. Любаша, упав на пол, громко вскрикнула и, зарыдав, закрыла лицо руками. Тихон Михайлович, поняв, что Федор намеренно спровоцировал ревность Семена, бросился разнимать сыновей, которые с жестокостью дубасили друг друга. Толпа танцующих тотчас затихла и лишь испуганно смотрела на потасовку братьев.

Только спустя некоторое время Тихону Михайловичу удалось разнять сыновей, благодаря паре мужиков. Лицо Семена выражало крайнее раздражение и душевную боль. Выражение лица Федора было невозмутимо наглым и ехидным. Тихон же, отряхивая помятый в этой сумятице кафтан, гневно взглянул на старшего сына и с яростью прорычал: