В последнее время ей же не давала покоя мысль, что все вокруг только кажется красотою и счастьем. Ее мучило осознание того, что пока она сытая в теплой квартире размышляет о бытие, пишет какую-то ерунду, при этом считая себя несчастной, в этот миг голодают и гибнут люди, еще хуже дети которые волею судьбы оказались в таком положении Одни – сильные, уничтожают других – слабых, подобных им же. И почему этот произвол приносит удовлетворение? Или в этом есть необходимость? И где чувство сострадания или хотя бы страха, что ты то же можешь стать в любой момент тем слабым. Инна была уверена, что нет на свете счастливых людей, их и не может быть. Счастье – это всего лишь мгновенье. Все, что есть на этой земле – любовь, деньги, слава, власть, все это не вечно, как и сам человек. Но хуже всего, что все это быстротечно. Вернее миг, и уже ничего нет. Но разве человек задумывается об этом. Нет. Думает да, но никто не верит, что этот миг на земле последний. Душа человека не успокоится, сердце его не утихнет, потому что всем на этом свете движет страх. Страх одиночества, бедности, страх потери власти, близких, здоровья, в конце концов, страх смерти. А если человек не боится ее, а таких на земле ничтожно мало, у них свой страх – сердечный. Даже оставаясь сам с собой, со своими мыслями, человек не может понять, что такое душа, где она. Это не наша плоть, не сердце, не мозг. А где это я – что составляет душу человека? Только в одном есть правда. Только в осознание того, что весь мир также временен, что каждый живший, живущий находятся в невидимой неразрывной связи, пока существует это человечество. Все человечество объединяет и выравнивает только одно – смерть. Ее избежать не удастся никому, ни бедному, ни богатому, ни умному, ни дураку. Для нее нет преград. И сейчас в этот момент Инна четко знала и чувствовала, что правда лишь в том, что душа ее – весь мир. Так терзаемая противоречивыми думами, она встретила запоздалый рассвет.

Утром, заварив любимый кофе, она, уже на протрезвевшую голову, выбрала несколько с трудом давшихся текстов. Одно дело писать стихи, совсем другое тексты для песен. Это должно быть мелодично, ритмично и иметь определенный такт, чтобы ложилось на музыку. Кажется, так просто о-ля-ля, тра-ля-ля. Но когда начинаешь писать, тут столько подводных камней, тем более, когда желаешь написать, что-нибудь немного больше, чем о-ля- ля.. Некоторое из написанного Инна посчитала более или менее сносными.

На следующий день она поехала в агентство. Страх, сомнения не покидали ее. «А что если высмеют, что если не понравятся. Но ведь уже пару выбрали, значит не все так плохо»– много разных мыслей и все сомнительного происхождения вертелись в ее голове.

Лены не было на месте, стихи забрала ее помощница. Сказав, что с Инной свяжутся, она спешно попрощалась. Инна нервничала. Она знала, что тексты читает сам Гросманн, то есть автор. Ей не терпелось узнать его реакцию на творения ее бессонной ночи. Уже на работе, в редакции она тоже не находила себе место. Делая вид, что усиленно работает Инна, то смотрела каждую минуту на телефон, то придумывала новые темы для творчества.

Вечером, дома, девушка поняла, что голодна, урчание в животе не давало покоя, и надо бы перекусить. Холодильник был полупустой. В центре красовался пакет молока, остатки пирожного. Тут же было несколько яиц и пару не очень свежих йогурта. Аппетит пропал безвозвратно и это ее даже радовало. Наспех перекусив, заглушив зов своего желудка, она пошла в ванную. «Вот- прелесть холостяцкой жизни»– подумала она. «Никто не донимает, никому не надо готовить, тишина, чистота и покой, делай, что хочешь», но почему-то при этой мысли у нее слегка защемило на сердце, и она решила позвонить самому близкому человеку, своей сестре Ире.