–Счастливо оставаться – уже выходя, процедила сквозь зубы Инна.

–Вот стерва! – бросила ей вслед Лена. Она удивлялась им и ненавидела их, как она называла «нищебродов», людей низшего сорта. Такой она считала и Инну, причисляя, конечно же, к их числу. «Да, от нее все можно ожидать, ну ничего надо будет, избавлюсь от нее»– подумала она, пожалев, что вообще предложила ей работу.

У Инны тоже остался осадок после этого разговора. Ни о какой редакции и речи уже ни шло, она поехала домой. Вечером она пыталась писать, не получалось, потом села ужинать, но аппетит пропал безвозвратно. Инна чувствовала не только холодок от Лены, но и какую-то озабоченность последней. В голову ничего не лезло, и чтобы отвлечься, Инна включила телевизор. Ему она уделяла времени крайне мало. Включала иногда, только чтобы посмотреть новости. Инна сидела, на диване, укрывшись пледом. Ей было зябко. Уткнувшись в телевизор, она машинально переключала каналы. Как всегда ничего интересного, бессмысленные сериалы, куча противоречивой политики, новости. Тут на одном канале ее внимание привлекло интервью девочки. Вернее не совсем сама девочка, а ее бездонные, полные грусти глаза. Инна сделала звук громче. Показывали Сирию, где недавно разгорелся конфликт. Репортаж был с города Маалюля, захваченного боевиками. Девочку – сироту приютили в монастыре. Ее звали София. Она рассказывала свою грустную историю, свое горе. Иногда, девочка улыбалась, детской улыбкой чистой, полной надежды. Иногда, слезы выбивались из огромных глаз и безграничная печаль тенью, ложилась на это детское личико. Инна внимательно посмотрела этот репортаж. На душе стало еще тяжелее и тоскливее. «Боже мой! Как мы живем? Куда идем? Откуда черствость, откуда эта жестокость. Вот о чем и о ком надо писать»-с ужасом думала она. Увиденное в Сирии, потрясло ее. Она и так в последнее время все чаще думала, что занимается не тем, чем надо. Неудовлетворенность своей жизни преследовала ее. Да, Инна знала, что где-то идет война. Знала, что гибнут взрослые и дети остаются сиротами. Знала и даже сопереживала, как все, сидя у себя дома перед телевизором с ароматным чаем в руке, и приговаривая : «Ужасно, это все ужасно!». Но именно эта девочка, ее грусть ее горе и в то же время надежда и вера в будущее, потрясли ее. Инна стала просматривать все новости и смотреть информацию, про этот конфликт. Чем больше она узнавала, тем все сильнее ее охватывали страх и ужас. Игры взрослых, сильных мира сего, ведут к гибели маленьких детей. И причиной всему этому непомерному горю – деньги. «Из-за денег уничтожать безвинных, детей. Мы же находимся на краю пропасти, куда нас несет наше равнодушие и жадность. Неужели люди этого не понимают? Надо что-то делать и необходимо начать с себя».

В эту ночь, она начала судорожно писать свой рассказ. Глаза девочки, ее дрожащий голос, ее улыбка, стояли перед ней. София и стала героиней грустного рассказа, и название пришло сразу «Путь в Дамаск».

Иногда вдохновением может служить, потрясение, крик души и желание донести до всех это потрясение и это крик. «Во что бы то ни стало, допишу и опубликую» – сонная, уже утром думала Инна.

Поспав пару часов, она спешно умылась, оделась и, выпив на ходу кофе, выбежала из дому.

Странно, но на душе вдруг стало легко. У нее появилась четкая цель жизни. Написать рассказ и этим донести до сердца каждого человека, что весь ужас от нас же самих, и что невинные дети страдают из-за безрассудства взрослых. Она и думать забыла про вчерашний неприятный разговор в агентстве, про Лену, про Гросманна. Ей сейчас все казалось таким ничтожным и безликим. Ей даже было жаль и Лену и Гросманна, которого она и знать не знала, потому что и они сейчас были для нее ничтожными и безликими. Они не переживали и не могли пережить в виду своих душевных способностей то, что переживала она. Инну переполняли эмоции – жалость, боль, страх, и при этом одержимость, вера, желание. Все это предало ее жизни новый смысл и наполненность. Ее бесило то, что она одна не в силах изменить это, а еще больше, осознание того, что необходимо что-то делать.