Обычно под путешествием понимают перемещение в пространстве. Но этого недостаточно. Путешествие вписано в пространство, время и социальную структуру. Каждое впечатление поддается определению только в совокупности этих трех направлений, и поскольку одно только пространство имеет три измерения, понадобится, по меньшей мере, пять, чтобы создать адекватное изображение путешествия. Я ощущаю это тотчас по прибытии в Бразилию. Я по другую сторону Атлантического океана и экватора, вблизи тропиков. Множество вещей свидетельствуют об этом: эта тихая и влажная жара, которая освобождает мое тело от обычного груза шерстяной одежды и уничтожает противопоставление (которое я обнаруживаю, оглянувшись назад, как один из неизменных признаков моей цивилизации) между домом и улицей; впрочем, лишь для того, чтобы ввести другое – между человеком и лесным пространством, которого не было в привычных мне пейзажах, полностью приспособленных для человека. Есть также пальмы, новые виды цветов и в витринах кафе кучи зеленых кокосовых орехов, откуда я высасываю, отрубив им макушки, сладкую и прохладную влагу, которая пахнет погребом.

Но я ощущаю и другие перемены: я был беден и стал богат. Прежде всего потому что мое материальное положение изменилось, но еще и потому, что цена местных продуктов чрезвычайно низка: ананас обошелся мне в двадцать су, ветка бананов в два франка, цыплята, которых итальянский лавочник поджарил на вертеле, в четыре франка. Словно я во дворце дамы Тартинки. Наконец ощущение свободы, которое дает промежуточная стоянка в порту, безвозмездно подаренная удача, но сопровождаемая чувством неловкости ею воспользоваться, создает двойственное отношение – способствуя временному отказу от самых привычных сдерживающих начал и почти ритуальному освобождению расточительности. Вероятно, путешествие может иметь диаметрально противоположные последствия, я испытал это на собственном опыте, когда приехал без денег в Нью-Йорк после перемирия; но дело лишь в некоторой мере в улучшении материального положения или в его ухудшении, было бы чудом, если бы путешествие не несло в этом отношении никаких изменений. В то время как оно переносит тебя на тысячи километров, путешествие заставляет взбираться или спускаться на несколько ступеней лестницы общественного положения. Оно утверждает в обществе и в то же время вырывает из него – к радости или горю, – и цвет, и вкус мест не могут быть оторваны от того неожиданного места, где вы оказались, чтобы их отведать.

Было время, когда странствие сталкивало путешественника с цивилизациями совершенно отличными от его собственной, которые обретали значение прежде всего благодаря своей необычности. Уже несколько веков такие случаи становятся все более и более редкими. Происходит ли это в Индии или в Америке, но современный путешественник все меньше сталкивается с неизвестным для него и удивительным. Выбирая цели и маршруты, можно свободно назначать предпочтительную дату прибытия и задавать ритм пребывания в стране. Поиски экзотики приводят к тому, что ритм привычного восприятия сбивается чередой впечатлений или преждевременных, или же запоздалых. Путешественник становится антикваром, вынужденным из-за недостатка коллекционных предметов оставить свою галерею негритянского искусства, чтобы наброситься на ветхие воспоминания, выторгованные во время его прогулок на блошином рынке обитаемой земли.

Эти различия ощутимы даже внутри одного города. Как каждое растение цветет в свое особенное время года, так и кварталы несут отметину веков, когда произошло их становление, расцвет и их упадок. В этом цветнике городской растительности можно заметить совпадения и преемственность. В Париже квартал Марэ, ныне погружающийся в болото, процветал в XVII веке. Или 9-й округ, который переживал расцвет во времена Второй империи, но сегодня его поблекшие особняки заселены какой-то фауной людей незначительных, которые, как насекомые, находят там почву, благоприятную для мелкого копошения. 17-й округ остается застывшим в своем былом великолепии подобно роскошной высохшей хризантеме, которая с достоинством несет свою пышную головку дольше отпущенного срока. 16-й сверкал еще вчера, а теперь его блистательные цветы теряются в лесу новых растущих зданий, которые постепенно превращают округ в обычное предместье.