― Недешево, уверяю вас, ― раздался низкий голос.

К ним подошел невысокого роста человек с фонарем, закутанный во что-то, напоминающее плед или пелерину. Он был явно старше фон Апфельгартена, лет пятидесяти, а то и больше. В глаза бросались его роскошные пышные усы, тронутые сединой, и породистый крупный нос, как у хищной птицы. Наверняка семейная черта.

― Рад приветствовать, инспектор фон Апфельгартен. Я не ошибся?

― Нисколько. ― Пришлось чуть поклониться. ― С кем имею честь?

Хотя об ответе он уже догадывался.

― Бертольд фон Зильберштайнадлер, к вашим услугам, ― коротко наклонил голову тот, перед этим зацепившись взглядом за щегольский цилиндр собеседника. Курт поморщился про себя. ― Позвольте, я провожу вас внутрь. Отец, благодарю за хлопоты.

― Был рад оказать услугу, ― отозвался священник. ― До встречи, и благослови вас Господь.

Уже проходя сквозь небольшой внутренний двор, фон Апфельгартен подумал, что надо было попросить отца Ворличека подождать. Однако тот мог оскорбиться, все же он не наемный экипаж.

Внутри старого замка все выглядело относительно новым. Как раз как в отчем доме Курта. Картины на стенах, спокойного цвета обои, потускневшие гобелены, немного потертая мебель и большой блестящий поднос с дымящимся фарфоровым чайником на круглом столике недалеко от камина.

― Добрый вечер, герр фон Апфельгартен. Скверная сегодня погода. Надеюсь, вы хорошо добрались? Отец Ворличек любит погонять лошадей. Присаживайтесь, выпейте чаю.

Этот словесный поток обрушился на инспектора, который едва успел привыкнуть к яркому свету карбидовых ламп после темного двора и полутемного холла. У кресла, обитого темно-зеленым габардином, стоял молодой человек лет тридцати и любезно улыбался. Слишком любезно. Курт знал толк в таких улыбках. Не сильно доволен маркграф, а это наверняка был он, принимать гостя, даже не пообедав. Поскольку обедали в таких домах не раньше девяти.

― Фердинанд фон Зильберштайнадлер, хозяин этого места, как и многих других, ― продолжал болтливый молодой человек. ― Очень рад, что вы согласились заняться делом моей бедной матушки. Мы уже в отчаянии. Не так ли, дядя Берт?

И он настолько картинно всплеснул руками, что фон Апфельгартен окончательно убедился, что молодой маркграф нервничает и не в восторге от приезда гостя. А вот дядюшка, избавившийся от намотанного сверху пледа, напротив, молчалив и смотрит с какой-то пугающей надеждой.

― Я все же не волшебник, ваше сиятельство, ― сказал фон Апфельгартен, осторожно присаживаясь на длинный диван рядом с подносом и отмечая, что вокруг нет слуг. ― Но сделаю, что смогу. Завтра же утром начну.

― Барон фон Апфельгартен уверил меня, что вы лучший в своем деле, ― кашлянул Бертольд. ― К тому же вы из нашего круга, понимаете? Тот, кто причинил боль жене моего брата и убил ее, должен быть наказан.

Инспектор от души про себя обругал уже своего брата и задумчиво перевел взгляд с дяди на племянника. Тот дернул носом, кстати, совершенно другой формы, прямого и аккуратного, и снова расплылся в улыбке, на этот раз с оттенком скорби.

― Уверен, вы легко справитесь с этой миссией, герр инспектор. Не против, что я вас так называю? Уверен, что в смерти мамы виновен кто-то из этих троих, то есть двоих.

Фон Апфельгартен вспомнил письмо и ответил:

― Я допрошу всех подозреваемых. Но мне также необходимо поговорить с членами семьи и слугами. Понимаете?

Маркграф покосился на дядю, тот ответил взглядом исподлобья.

― Хотелось бы обойтись без этого… ― начал маркграф, но Бертольд перебил его.

― Нам придется через это пройти, мальчик. Герр инспектор будет деликатен, насколько это возможно.