Михаил Дмитриевич Скобелев скончался в Москве в 1882 году при весьма загадочных обстоятельствах. Некоторые историки считают, что его убили по политическим мотивам. Смерть Скобелева потрясла всю Россию и Болгарию. Страны погрузились в траур. Через 30 лет на ул. Тверской в г. Москве откроют памятник русскому Герою. На открытие были представители Болгарии и Средней Азии. Однако памятник простоял всего 6 лет, и был снесён указом правительства СССР.

Фото Георгиевского креста

Савостьян Лаврентьевич был награждён Георгиевским крестом. Идея учреждения солдатской награды, была высказана, в поданной 6 января 1807 г. на имя Александра I записке (автор неизвестен). Где предлагалось учредить, «5-й класс или особое отделение Военного ордена Святого Георгия для солдат и прочих нижних воинских чинов. Который может состоять, например, в серебряном кресте на Георгиевской ленте, вдетой в петличку». Знак отличия Военного ордена был учреждён 13 (25) февраля 1807 года манифестом императора Александра I, как награда для нижних воинских чинов за «неустрашимую храбрость». Я знаю, что 580 болгарских солдат получили Георгиевский крест за войну 1877—78 годов За эту награду регулярно платили деньги в царское время. За крест солдат или унтер-офицер получал жалованье на треть больше обычного, его могли получать вдовы ещё год после смерти кавалера.

И когда его спрашивали, за что он был награждён, он становился по стойке «Смирно» и рапортовал: «На одном из рубежей, под сильным турецким огнём русские были прижаты к земле. Я вскочил на ноги и с криком: „За веру, Царя и Отечество – ура!!!“ побежал на турецкие позиции». За ним поднялись все и выбили турок с их позиций. За это его и наградили. Уже давно находясь в отставке дома, он берёг погоны как драгоценность.

В 1911 году Савостьян Лаврентьевич ходил в Сибирь ходоком, тогда уже была железная дорога до Владивостока. С собой он взял брата жены – Марка Игнатьевича Дюбанова. Марк остался в Новосибирске, потом переехал в г. Томск. Савостьян Лаврентьевич доехал до Хабаровского края, село Петровичи, и как у него было шесть сыновей и он седьмой в семье мужчина, а на каждого мужчину наделяли десять десятин тайги, ему и отмерили семьдесят десятин (70 гектар).В 1906 году переехали на Дальний Восток сыновья Игната Дюбанова и там обосновались до сего дня.

От Дюбанова Фёдора Васильевича Иван Лаврентьевич получал два письма. В 1985 году он был уже стар и слаб и спрашивал меня: «Это не ты приезжал к нам в 1925 году?» Савостьян Лаврентьевич на Дальний Восток так и не переехал. Остались они на Донбассе. В 1920—1923 годах они уверовали и стали членами баптистской церкви, а когда он постарел – взял его старший сын Тарас к себе на Донбасс, где нет ни леса, ни речки Бесяди.

Однажды было праздничное собрание у баптистов, и Савостьян Лаврентьевич присутствовал на нём, слушая декламации и приглашения тех, кто ещё хочет рассказать стихотворение. Он спросил: «А „Полтавский бой“ сюда не идёт?» – а он бы его рассказал с охотой, но его оставили впредь, до усмотрения…

Однажды Ирина Васильевна зашла к Тарасу Савостьяновичу, возможно с Лаврентием Савостьяновичем. Тарас Савостьянович жил на шахте 5/6 в Гродовке. У него были дети маленькие. Савостьян Лаврентьевич, держа на руках, кого-то из внуков, и укачивая его, напевал: «Господь, дай жизнь душе моей, возьми её как достоянье». Картина была настолько трогательна, что Ирина Васильевна живо её вспомнила много десятков лет спустя.

Но Бесяди там не было, ни Деряжни. И вот долго ожидая возвращения домой и не получая ожидаемого Савостьян Лаврентьевич Ўласенков решил осуществить своё желание своими силами. Встал и, вышел незамеченный, пошёл на улицу. Он шёл в ту сторону, но чтобы не сбиться с курса, стал спрашивать у встречных: «Доченька, где дорога на Белую Дуброву», его спросили – откуда он идёт и туда его и привели. Так он и умер на чужбине, со слов Федоса Савостьяновича Власенко его сына – в 1925 году, но возможно и немного позже. Я Виталий Власенко помню этот эпизод и этот разговор. Это было летом 1979 год. Мы с моим папой Иваном Лаврентьевичем и моей сестрой Галей, ездили к нему на станцию Желанная на дизельном поезде. Жил он с Еленой, в сельском доме скромно и просто. Было тогда Федосею 83 года. Там я впервые, увидел синий блокнот, моего папы, куда он записывал, нашу историю.