И часто, читая по вечерам в зимнюю пору, когда они спали, явилось препятствие: папа, проснувшись, бывало, говорил: «Довольно тебе читать, а то глаза попортишь». А мама, та говорила проще: «Туши свет, пусть лампа не выгорает». Когда я ещё продолжала сидеть, то она, молча, вставала и сама тушила свет. И если, бывало, в плите горит, то я присаживалась к тому огню и так читала и учила стихи. Так прошёл первый год моего верования, который был отмечен внешним одиночеством и внутренней радостью в союзе с Богом. Страх Господень был сокровищем моим, и я хорошо запомнила себе девиз Иосифа, что лучше умереть, нежели грешить в том случае с женой Потифара, которая записана в Библии Книга Бытие 39 глава.

Пятнадцатилетняя работница шахты Ирина

В 1918 году Ирина в возрасте 15 лет была принята на работу браковщицей на Святогоровский рудник. в городе Доброполье. В её обязанности входило определять качество выдаваемого угля, и когда он был с большой примесью породы, этот вагон (чистый вес их был около 300 килограмм) она должна была снимать со счёта этот груз. Но так, как за этим следовали недовольства забойщиков, которые грузили такой уголь, она выбраковку делала редко. Шахтой управлял Соломон Давидович Подольский, и однажды сделал ей замечание по этому поводу. Соломон Давидович Подольский (1885 – 1938 г. г.) – родился в городе Павлограде Екатеринославской губернии, еврей, образование высшее, беспартийный; до ареста проживал в посёлке Новоэкономическое; Сталинской области, был арестован 3 февраля 1938 года и осуждён «тройкой» УНКВД к расстрелу с конфискацией имущества. Посмертно был реабилитирован в 1989 году.

Выслушав его, она попросилась на откатку. А эти тележки, шахтные вагонетки, ничем не отличались от тех, которых в 1946 – 1949 г. г. называли «арчиловские». Арчил Давыдович Мурманишвили был начальником восстановления шахты 17—18 после войны. Эти вагончики были на железных колёсах, которые сидели на оси толщиной около 50 мм., а эта ось находилась в трубе соответствующего диаметра и крепилась четырьмя болтами к кузову вагончика, таких осей – две на вагончик. Внутри они были загрязнённые и смазке трудно поддавались. Вот такие вагончики Ярынка толкала, а напарник у неё был хитрый дедушка, который поощрял её толкать вагончик сильнее. Там она и подорвалась. Папа, Василь Андреевич её на работу больше не пустил, оставил дома и решил завести индюков – занятие для дочки. Пасти их, пока они были маленькими, было делом несложным, индюшата паслись, а пастушка вышивала иголкой узоры на холстиках, но когда индюшата подросли и обзавелись крыльями – то стали летать. И когда пастушке надоело это занятие, она решила – пусть идут домой, а сама продолжала вышивать. Явившись, домой, стадо индюков стало надоедать своим галдежом. Василь Андреевич взял хворостину и пошёл пасти пастушку. Преподав ей урок назидания с помощью хворостины, он решил сбыть индюков. Объявил розыгрыш индюков на лотерею. Распродал билеты и индюков разыграл в один вечер. Всем можно было облегчённо вдохнуть.

Дедушка Василь Андреевич Гончарук мой прадед, одно время был артельщиком в Доброполье. Это такая должность, которая обязывает возлагать на себя заботу о рабочих, которые приехав на заработки, нуждались в обеспечении питанием. Иногда в обязанности артельщика входило обеспечение каждого члена артели и работой. Иван Лаврентьевич, мой папа вспоминает: