Однако бывшая жена отнеслась к Мышкиной затее на удивление спокойно. Явно повторяя с чьих-то чужих слов, Ольга заверила, что рафтинг предполагается совсем простенький, для начинающих. Река безопасная, мелкая, не быстрая, плавает их дочь очень хорошо. Участвует в рафтинге целая группа, в основном семьи с детьми, многие меньше Мышки, самому младшему вообще всего лишь пять. Будет много взрослых, а ведет их в поход опытный инструктор – отец Мышкиной подруги, чью семью Ольга хорошо знает и полностью доверяет им. Руслан выслушал ее аргументы, но продолжал настаивать, и в итоге разговор закончился так же, как чаще всего у них с Олей случалось после развода – ссорой и взаимными обидами.

– И что же вы в итоге решили? – поинтересовался Володя, выслушав эмоциональный монолог друга.

– Да, по ходу, Мышка все же поедет… – нехотя признал Рус, не забывая, однако, глядеть на дорогу. – Будь я с ними, конечно наотрез бы отказал ей. Но мы в разводе – и получается, что мой голос уже как будто и не имеет силы. Хотя ведь это чушь собачья! Разве мужчина перестает быть отцом, когда разводится с матерью своих детей?

– Всякое бывает… – хмыкнул друг детства. – Но у тебя, конечно, совсем не тот случай. Пить хочешь?

– А? Нет, спасибо. А Ольгу я вообще понять не могу! – продолжал Руслан, притормаживая на светофоре. – Как можно быть такой беспечной! А вдруг с ребенком что-то случится? Они еще даже не уехали, а я уже сам не свой от тревоги за Мышку.

– Не только за Мышку, – откликнулся Володя, открывая бутылку воды. – За себя тоже. Собственно, почему мы так боимся, что с нашими близкими что-то случится?

– Как это «почему»? – удивился Руслан. – Потому что любим их. И желаем им только хорошего.

– Это, конечно, верно, – кивнул Володя и сделал большой глоток. – Но боимся мы не только за них, но и за себя. Боимся той боли, которую обязательно испытаем, если с ними случится несчастье. И тут нет ровным счетом ничего такого, чего следовало бы стыдиться или скрывать. Это не эгоизм или что-то подобное, а всего лишь проявление инстинкта самосохранения. То есть того, что главным образом помогает нам всем выживать в этом непростом мире.

– Гм… – хмыкнул Рус, на миг оторвав взгляд от шоссе, но тут же вернулся к управлению автомобилем. – Признаться, я никогда не думал об этом в таком аспекте. Возможно, ты и прав… Знаешь, вот поделился с тобой – и вроде действительно как-то меньше стал волноваться за Машку. Эх, если бы с Егором было так просто…

– Ты, кстати, о нем так и не рассказал, – заметил Володя, закручивая крышку на бутылке. – Сколько ему сейчас лет? Чем занимается? Где учится?

– Ох, тут сложно все… – покачал головой Руслан. – Ему девятнадцать. И нигде он пока не учится. Сказал, что хочет взять после школы год, ну, как на Западе, Gap year. Он всегда любил спорт, а в старших классах увлекся горными лыжами. После выпускного сразу рванул в Красную Поляну. Устроился там куда-то то ли в мастерскую спортинвентаря, то ли сторожем, то ли официантом… Я, признаться, смутно себе представляю, что там летом на этих горнолыжных курортах делается. Но так или иначе, а к началу сезона сумел полностью экипироваться. Подработал, что-то с рук купил, привел в порядок… Во всяком случае, у нас с Олей денег не просил.

– Что ж, это делает ему честь, – похвалил Володя. – Молодец.

– Молодец, – вынужден был признать Руслан. – И теперь круглый год в Сочи пропадает. Домой только наездами, в межсезонье. Летом подрабатывает там, где и чем может, зимой катается. Моего мнения, как ты понимаешь, и тут никто не спросил. Со мной-то он по-прежнему не разговаривает, я только через Машу и Олю иногда что-то о нем узнаю… Погоди, мы что, приехали уже? Так быстро?