Кроме того, во всей этой истории замешан Конксурат и совсем молодой конксур. И если бы мальчишка происходил из семейства землепашцев! Нет. Это сам Принц Гладийский. Это только усугубляло положение дел.

А еще и несколько других обладателей пропали, включая эскурида, которого никто не элиминировал. Многочисленные нарушения, факт предательства и кто знает что еще. Все это невообразимо сошлось в одном месте и в один час, а теперь ему нужно распутать клубок всех этих интриг.

Катэль Дридианн, Грегор Гротт, Скарег, чистокровная вакахар, пережившая Южную Бойню, и четыре обладателя. Что их всех связывало?

Принцип вступил в опасную игру, приправленную солью внутренних дрязг в Светоче, но он намеревался выиграть. Использовать все обстоятельства так, чтобы заявить всему Мэриелу о Светоче Вер и о себе, раз уж Владыки стали мягкотелыми, слабыми и недальновидными, ведут их великий народ к хаосу.

Все это станет поводом, чтобы найти новых адептов, атаковать и захватить земли Юга, стереть редринов и дикарей с лика Мэриела и принести порядок в этот мир. Кто-то должен будет править этим новым царствием. Четвертый Владыка. А затем и единственный. Император Паркей Тарбий – вот какого обращения он заслуживает. Вот тогда Принципом может стать кто угодно, если в этой роли и вовсе будет нужда.

Но для начала ему предстояло провести расследование, оценить риски и убытки, освободить нынешнего ментора от его обязанностей и доставить того к Владыкам, пусть перед ними он и держит ответ.

Не будь Катэль внуком Бойда, все бы свершилось гораздо проще. Но предстояла сложная процедура с кипой бумаг и документов, которую он никому не сможет передать и освободить себя от этих трудов.

Он должен вести этот суд самолично, в то время, как Алесто и Брутус будут заниматься собственным продвижением. Этого нельзя допустить, поэтому придется дать им важную миссию, которая избавит их от благодарностей всех страдальцев и купания в лучах славы. Их работа будет такой же тяжелой, как и у него. А еще им придется сойтись в схватке друг с другом.

Принцип смотрел вдаль – кругом краса Эльфината: зеленые поля и пышные рощи – такие же безграничные, как и небосвод. Это его заслуги, а Владыки их присвоили себе.

Тарбий подозвал к себе летописца, нужно отвлечься от домыслов и мечтаний о величии. Время покажет. И оно на его стороне.

– Брутус, записывайте, – велел Паркей Тарбий юному эльфу, стоящему подле него во время непродолжительной остановки. – Сладким может быть соблазн, так и манит он к запретной силе, что способна уничтожить мир. Оставить ее, сохранить, впустить в свое сердце, наивно полагая, будто можно использовать ее в низменных целях. Вот к чему это приводит. К краху, смерти, горечи. Позору и ненависти… – Он остановился, нахмурив острые черные брови. – Вы все записали? – Писарь кивнул.

Может, он и не поспел полностью за слогом Тарбия – как рукой, так и осознанием его хода мыслей, но говорить об этом не следовало. Тот вообще просил записывать все, такой уж дотошный их глава. А вот если что и сокращалось или упускалось в попутных и почти ежечасных заметках, то можно это списать на трудности письма на ходу.

Часто эльф-писарь думал – его назначение нелепо и бессмысленно. Все твердили, мол, служить Светочу дело великой чести, а особенно матушка. Да и что делать люксору? Таков их удел. Но все это он, сидя на школьной скамье Высьдома, представлял совсем иначе.

Брутус Конкордия – самый юный из квесторов. Ему тридцать – для люксора лета совсем малые. От этого часто к нему относились свысока или по-отечески снисходительно, и это не могло не раздражать. Но он внешне учтив и скромен, как подобало, поэтому ничего не говорил, только копил обиды, а затем их стало столь много, что прежние из них забылись, уступив место новым.