Чтобы иметь возможность спокойно выпить кофе, окунуться в бассейн, выбрать в магазине нужную вещь, Элен привыкла мгновенно отключаться при одном упоминании о данной особе и помнила только, что та жила в двенадцатом веке. Поэтому сейчас Элен предпочла заявить:

– Нет, я слышу об этом впервые.

Патриция обомлела.

– Моя подруга такая скрытная, – проворковала Элен, – особенно, когда речь заходит об ее увлечении археологией.

Судя по расширившимся глазам Эндо, Элен открыла ему совершенно новую черту в характере Патриции.

– Госпоже Ота поклонялись многие люди как при ее жизни, так и столетия спустя после ее смерти, – сказал Эндо. – Ю-Чжан, желая укрепить память о ней, приказал возвести Фарфоровый город, где были: «Павильон Зеленого Солнца», дворец «Времена года» и даже подобия крестьянских хижин, в каких госпоже Ота случалось провести ночь.

Элен слушала с интересом, Патриция – учитывая, что не узнала для себя ни слова нового – с упоением.

– Город строился двадцать восемь лет. И все эти годы хозяин мастерских оставался верен своей мечте.

– Меня это не удивляет, – встряла Элен. – Гораздо легче хранить верность мечте, чем собственной жене. Особенно, если жена постарела на двадцать восемь лет.

– Полагаю, верность мечте и помогала ему сохранить верность жене, – парировал Эндо.

Патриция откликнулась на его слова сияющей улыбкой, убедившей Элен, что дело обстоит куда серьезнее, нежели показалось вначале.

– За время постройки Ю-Чжан совершенно разорился, был изгнан из собственного дома и кормился тем, что волны выбрасывали на берег, – продолжал Эндо.

– Как же к этому отнеслась его жена? – полюбопытствовала Элен.

– Последовала за ним, – патетически воскликнула Патриция.

Элен заключила, что подруга стремительно приближается к состоянию «поглупела от любви».

– И, сжимая друг друга в объятиях, они умерли от голода?

– Не угадала, – торжествующе возразила Патриция. – В Фарфоровый город стекались тысячи паломников, потому что не один Ю-Чжан чтил госпожу Ота. Вскоре всем стала известна печальная участь основателя города. Тогда люди, приходившие в город – даже последние бедняки – начали складывать у ворот монеты. За день из них слагалась гора в человеческий рост. За год Ю-Чжан не только возвратил, но и утроил свое состояние.

Элен про себя отметила, что, кажется, впервые в мировой истории верность мечте обрела столь весомую награду.

– Что же было дальше?

– Полвека спустя землетрясение разрушило Фарфоровый город. Руины заросли лесом. Перед самой войной начались раскопки.

– Много успели сделать?

– Мало, – сухо откликнулся Эндо. – Работали всего три месяца.

Элен выразительно посмотрела на подругу. «Ты еще на что-то надеешься? Если он за три месяца не разглядел твоих совершенств, значит, слеп, как крот. Пусть и дальше роется в земле.»

Патриция не вняла предостережению, и не улыбнулась Эндо в тот миг лишь потому, что расстроенно спросила:

– Неужели от Фарфорового города не осталось и следа?

– Я там не был, а профессор Шень в отчаянии.

– Кому понадобилось бомбить развалины?

– Рядом скрывались партизаны, – заявила Элен.

В то же мгновение она ощутила на себе взгляд Эндо. Не увидела, что он смотрит на нее, а именно почувствовала, как почувствовала бы прикосновение.

– Элен, откуда ты знаешь? – удивилась Патриция.

– Эдмон брал интервью у генерала Паркера.

– Твой шустрый братец… – начала Патриция и, не договорив, повернулась к Эндо. – Скажите, а вы…

Патриция помедлила. Элен не сомневалась, что угадала вопрос: «Вы… сражались на море?»

– Я? Да, я виделся с профессором Шенем, – быстро проговорил Эндо. – Он теперь живет в Хатлине и, несомненно, захочет встретиться с вами. Также и Комито, и Тои – оба сейчас в столице. Наверное, и других удастся найти.