– Прости, что втянула тебя в эту разборку, но не прояснишь ли ты мне ситуацию? – тихо шепнула я ему на ухо. – С каких это пор кавказцы так распоясались?

Действительно, в мое время, Кавказ был всесоюзной здравницей, туда стекались толпы людей со всей необъятной страны, желающие понежиться на солнечном пляже у теплого моря. И не только в санаториях и домах отдыха. По всему побережью местные жители пускали отдыхающих на постой в свои дома и квартиры. И были весьма приветливы и дружелюбны. А горячие южные мужчины с большой охотой увивались за приехавшими женщинами, но все было в рамках приличий, без малейшего признака насилия. А чтобы в центре России кидаться на русскую девушку, а потом и на ее парня – это что-то, для меня, непредставимое!

– С тех пор, как сюда их чертова уйма понаехала! – так же тихо ответил Хорек. – Ты про новые кавказские войны уже, наверное, слышала? Так вот, первые беженцы оттуда в начале девяностых появились. И жалостливый русский народ их принял. Свои же, братья по союзу! Но пропустил момент, когда, оттуда же, поперли новые кавказцы, успешно разворовывающие помощь из «центра». И их дети. Эти-то, и вовсе, отморозки, ни чести, ни совести! За такое отношение к местной женщине у них на родине и пулю в голову схлопотать легко! А в наших краях им сам черт не брат! Селятся большими общинами неподалеку друг от друга, сбиваются в кучи и задирают всех, кого ни попадя. Я потому-то и решил тут обождать, обычно эти шакалы в две-три машины, разом, путешествуют. Наверняка же, кто-то нас на выезде может караулить. И огнестрельного оружия у них навалом.

В подтверждение его слов со стороны шоссе раздался шум мотора, и в сторону вертолетной площадки пронеслась еще одна темная машина. Хорек подождал еще пару минут, затем обернулся ко мне:

– Будем надеяться, что это – все, кто есть! Но, на всякий случай! – с этими словами он сунул руку под куртку, вытащил из наплечной кобуры пистолет и передал его мне. – Объехать тот перекресток нам все равно не удастся, если какая-то машина караулит и там – стреляй, сначала, по колесам и фарам, а потом – по обстановке! Не разучилась еще?

Я презрительно хмыкнула, по моему временному отсчету прошло меньше месяца со дня штурма цыганского района. Хорек удовлетворенно кивнул, и его мотоцикл прыгнул вперед. Я помнила, что выезд на дорогу, ведущую к центральным районам города, практически единственный. Этот жилой район находился, как бы, в оцеплении стены из гаражей и производственных помещений. А непосредственно возле шоссе расположился глубокий овраг, прозывавшийся Студеным. И место выезда очень подходило для засады.

И чутье Хорька его не обмануло. На узкой обочине примостился черный джип, встретивший наше появление яркой вспышкой фар. Но и я не теряла времени даром, вцепившись одной рукой в ремень своего водителя, открыла огонь из выданного мне оружия. Калибр оказался достаточно серьезным, чтобы фары брызнули осколками стекла, однако мотор машины взревел, и джип ринулся на нас. Решив, что пора действовать по обстоятельствам, я переместила линию огня в район лобового стекла, машина резко вильнула в сторону, и мы стремительно пронеслись в темноту.

Район вертолетной площадки и центр города всегда разделяло то, что в бумагах чиновников называлось «лесопарковой зоной», а на деле было мешаниной из дачных массивов и лесного бурелома. Освещения на шоссе, соответственно, не было никогда. Но нам это оказалось, как раз, на руку. Железный конь Хорька стремительно глотал километр за километром, и только перед въездом в освещенную часть города мы услышали, вдали, звук двигателей преследовавших нас машин.