Впрочем, этого и следовало ожидать. Столько лет прошло со времен «Правцов», «Синклеров» и фидошных нод. Двадцать лет назад все упиралось в пропускную способность каналов, теперь – в пропускную способность человека. Тогда какой-нибудь юнец весь день сидел-качал порнографические картинки; сейчас комбинезон «Э-ротик» – вот уж действительно электронный рот – так выжмет его за полчаса, что он неделю на баб смотреть не сможет.

И это еще при блоках-ограничителях. Их стали в обязательном порядке ставить на все подобные игрушки после того, как в 2013-м в крупнейшем амстердамском кибер-борделе самообучающаяся программа убила за один вечер трех извращенцев сразу. Вездесущий Кузнецов-старший откликнулся на это сразу тремя статьями – «Селедка под шубой», «Смерть в собственном соку» и «Жаркое по-амстердамски». Чисто текстуально эти статьи не совпадали ни по одному предложению, но во всех трех известный культуролог припоминал сетевую поговорку «Анекдоты – это русский секс» и в связи с этим намекал, что от вернеровского робота «Мистер Смех» тоже надо ждать сюрпризов.

Увы, «Мистер Смех», со всей его изощренной обратной связью (прослушивание и суммирование громкости смеха пользователей во время чтения каждого анекдота) так и не дал Кузнецову материала для статьи «Надорванный животик». Хотя поговаривали, что анекдотный робот временами вызывает в Москве странные эпидемии икоты, периодичность которых хорошо накладывается на фазы Луны, а главный анекдотный сервер падает аккурат в моменты автомобильных пробок на МКАДе. Но Москва всегда была городом причудливой синергетики, особенно в конце лета, и таким мелочам там никто не удивлялся.

Добраться до свободного столика в «Тетрисе» всегда было непросто, а сегодня здесь царил и вовсе дикий хаос. Для начала я с трудом пролез через компанию кожно-металлических технопсихов. Или технопсов, если пользоваться их собственным термином. Технопсы размахивали пивными кружками и шумно спорили о том, какой сетевой интерфейс для мотоцикла наиболее крут и удобен. Похоже, намечалась драка между поклонниками аудио-визуального и фанатами тактильно-педального. «Иди торгуй вебелью!» – крикнул кто-то в мое левое ухо; с другой стороны возникла мозолистая рука, показывающая неприличный жест, и мне сразу стало ясно, где какая фракция. Тоненькая и тоже зашитая в черную кожу блондинка пыталась помирить спорящих мужчин, в десятый раз выкрикивая на все кафе, что «главное это хороший шлем». Ее никто не слушал.

Дальше за одним из столиков одетый с иголочки мужчина рисовал что-то на салфетке. Я бы не обратил на него внимания, если бы не странные штуки, которые он проделывал головой – легкие кивки вперед-назад, потом еле заметное круговое движение, и снова кивки. Несколько разрисованных и скомканных салфеток валялись перед ним на столе, и одна под стулом. Проходя мимо, я разглядел, что на всех салфетках повторяется один и тот же узор. Что-то вроде тибетской мандалы, прорисованной очень детально, но с заметной потерей симметрии. Кажется, эта асимметрия и была причиной повторения рисунков: мужчина старался нарисовать идеальную мандалу и нервно отбрасывал испорченные салфетки, одну за одной.

Ага, вот что значит: «За содержание найденных клиентом материалов администрация ответственности не несет.» Интересно, выкинут этого дядьку или пустят еще на один сеанс в Сеть? Наверное, пустят – выглядит прилично, деньги платит… И кому какое дело, что клиент башкой вертит и салфетки разрисовывает.

Сам собой вспомнился вчерашний разговор с агентами «Аргуса», когда я отказался возвращаться в Университет. Сейчас, после всеобщей победы имагологии с ее «просвещением», там действительно нечего делать. Но раньше это было чудное место. Сеть только-только зарождалась, и даже мы, первопроходцы, не столько учили студентов, сколько учились друг у друга. Посещение лекций коллег стало для меня хорошей привычкой. На одной из таких лекций, в курсе «Социальной защиты» Чарли Хопфилда, я и узнал историю диоксида.