– Самое смешное, что я и в правду не знаю. Я успел отдать лишь приказ о том, чтобы они спасались. Раздал все долги. Да и зачем мне какие-то ошметки лесов и земель, когда я вскоре стану князем?

– Что? – Демон на секунду завис, пытаясь понять сказанное, но затем на его лице появилась злорадная усмешка. – Ты что, в самом деле решил, что свадьба состоится? Княжна тебя ненавидит, она использовала тебя в своих целях и отдала мне, как игрушку. Даже если ты доживешь до дня венчания, оно должно быть в столице империи – Ибукоте. А ты проведешь остаток жизни здесь или в лесах и болотах Славии.

– Если вы не собираетесь меня покормить – лучше спустите обратно, – мрачно ответил я, теребя ошейник с рунами, – артефакты останутся при мне. И умирать я не собираюсь. Посмотрим, что произойдет раньше. Рухнет моя решимость или стены вашей тюрьмы.

– Понимаю, что нашел в тебе Рейнхард, а до него Хикент, – хмыкнул, поднимаясь, Вейшенг, – упрямства тебе не занимать. Но поверь, ты сломаешься. У нас есть все время мира, а демоны умеют ждать. В кишку его, и проверьте, чтобы солнце не попадало. А то он чересчур живой.

Стражники, не церемонясь, скинули меня обратно, и я оказался в полной темноте. И тогда пришли кошмары. Я не спал и не бодрствовал, но каменная стена, отполированная тысячами прикосновений узников до меня, извивалась, превращаясь в жуткие картины. Мой правый глаз не видел ничего, и я был бы очень рад, если бы то же было и с левым.

Я вновь был там. В мире цветущих садов, заточенных в колодцы зданий из металла и стекла. Я видел пышущие жизнью лица. И стал свидетелем прихода тьмы. Ее глашатаи бежали впереди, призраками носясь между людьми. Вот странно, в этом мире не было ни демонов, ни эльфов, ни одной другой знакомой мне расы. Только чистокровные люди, пусть их кожа и была самого разного оттенка.

Тревожные вести, разговоры, все чаще заканчивающиеся криком или замыканием собеседников в себе. Никто не знал точно, что именно происходит. Но люди собирали войска. Близкие прощались друг с другом. Добровольцы с мрачными серьезными лицами стояли в очередях, чтобы записаться в солдаты. Где-то там случилась беда. Ее еще никто не видел – но она была все ближе. А может, и видел – но некому было о ней рассказать.

Не знаю, что именно происходило, но в одном можно было быть уверенным: все эти видения мне посылает «глаз Они». Был ли демон свидетелем происходившего, или просто остаток его разума хотел свести меня с ума – не знаю. Но ощущение реальности совершенно исчезло. А потом пробудилась моя собственная память.

– Слыш, сопляк, – парень на три года старше и почти в два раза крупнее сжимал кулаки, – по-хорошему тебе говорю – отдай планшет. Теперь он мой.

– Нет. У меня завтра турнир! Не отдам!

– Ну, крысенышь, ты сам нарываешься, – усмехнулся здоровяк, – держи его, ребята, сейчас он пойдет с лестницы покататься. Спросят в санчасти, так и ответишь, понял? А то еще добавим.

Меня схватили под руки, с твердой уверенностью, что сделать я ничего не смогу. Твари. Я так долго к этому шел. Говорят, я самый младший в российской про лиге. Стану, если одержу победу завтра. Не дам отобрать им свое будущее. Не дам оставить меня навсегда в этом дерьме.

Стоило здоровяку замахнуться, как я поджал ноги, увлекая держащих парней за собой. Противник промахнулся, матерясь совсем не по-детски. Но не растерялся и ударил меня ногой. Остальные последовали его примеру. Они были больше, сильнее и глумились, чувствуя свое полное превосходство. У них не было только одного – моей решимости.

Извернувшись, я схватил зачинщика за ногу и что есть мочи сжал зубы. Толстая джинса не поддавалась, но парень завизжал, как откормленный поросенок. Его дружки начали осматриваться по сторонам, и стоило донестись быстрому топоту женских каблучков, вся троица мгновенно ретировалась. А я остался, побитый, весь в кровоподтеках и ссадинах, но довольно прижимающий к груди целехонький планшет.