Не так мало на самом деле. И надеюсь, что гораздо больше чем окружающие. Я был к нему ближе всего, получил часть воспоминаний, когда дотронулся до саркофага. Вот только прямо сейчас вспомнить ничего не могу, будто вылетело все из головы. Нужно потом сесть и спокойно все обдумать. Вспомнить все. Понятно, что это не моя память, слишком она была чужда. Непонятна, неестественна. Какие-то сражения, лишения, тысячи лиц.

– Пока появление Святогора надо держать в тайне. Насколько это вообще возможно, – сказал я. – Возвращение нашей церкви должно стать для демонов неприятным сюрпризом. Как и мой брак с Чикако. Так что за пределами этого круга говорить об этом категорически запрещено. Когда вы вернетесь в свои королевства, то сможете начать тайную подготовку и создание ячеек.

– Мы будто культисты Сукрама! – возмутился Алинедил, красивый мужчина, одетый в красивый сюртук с узором из тысячей мелких деталей. – Наш бог ожил! Мы должны показать себя! Объединиться и выступить против демонов единым фронтом!

– С кем объединиться? – насмешливо спросила его Чию. – Дварфы работают на них. Орки ненавидят нас одинаково. Кочевники и дикари с равным удовольствием будут грабить и убивать всех подряд. А нас слишком мало, мой муж верно заметил во время встречи – время прошло. Пусть великих демонов почти не осталось – это не значит, что Империя стала слабее.

– Совсем наоборот. Раньше они опирались лишь на собственную магию подчинения, силу, выносливость и живучесть. Сейчас они вооружены боевыми дирижаблями, паровыми танками, сотнями воинов в паровых доспехах с мортирками и свинцеплюями. Они объединили вокруг себя дварфов, людей и даже полукровок. На их стороне воюют орочьи дружины Войны. Нет, нападать на столь подготовленного противника нельзя.

– Значит, нужно восстанавливать нашу веру, – горячо заявила Наоми, и я увидел в ее глазах огонь фанатика, которого не замечал никогда. Хочу или нет, но теперь точно нужно поговорить с ней наедине. Тем более что, несмотря ни на что, остальные к ней похоже прислушиваются. У меня слишком много пробелов в жизни и слишком мало достоверной информации.

– Нужно, но делать это следует максимально осторожно. И в первую очередь среди людей и дварфов, подтачивая государственность Длани, – сказал я. – Это должна быть тихая работа, незаметная, сродни той, что ведут шпионы и дознаватели. Нам нужна ячейка в каждом пограничном городе. Дом добрых дел, где дают приют бездомным и путникам. Место, где обездоленные получат пищу и кров. Работу и надежду. Там будут должны действовать наши миссионеры.

Принцы и принцессы начали оживленно переговариваться, обсуждая идею, а мне стало совершенно понятно, что все сказанное будет исполнено. Может, и не сейчас, позже, но в наилучшем виде. Из того, чего они смогут добиться.

– Сейчас же прошу меня оставить наедине с Голдофирель, у нас есть тема, которую стоит обсудить.

– Согласна, – кивнула мать, она попробовала улыбнуться, но уродливый шрам, который я ей оставил на лице, не позволил губам подняться. – Нам о многом нужно поговорить.

– Здравствуй, – я замялся, подбирая более подходящее слово, учитывающее нашу историю, – мама.

– Здравствуй, Майкл, – ответила она, ничуть не смутившись.

– Вот значит как. Ни сыночек, ни родной, даже ни сын. Понимаю, история у нас не самая простая, но все же ты меня родила и воспитала.

– Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не перейти с «ты» на «ваше святейшество», – улыбнулась Голдофирель, – наш род с самого основания служил жрецами при дворе Силерантилов.

«Это правда, прекрасно помню, как с трудом избегала их интриг у Золотого Трона. Они вечно норовили меня в жертву принести, лишь бы своего божка призвать. Да и потом, после падения, Восток регулярно с ними сражался. Они слишком яро распространяли свою веру. Сыны Света, культ солнцеликой Джайны – это все результат их трудов».