Завтра приходит не потому, что его ждешь, а потому, что сегодня не может длиться бесконечно.

Всё равно я тебя будил: будил тяжестью своего тела, шероховатостью небритой щеки, скрежетом неуверенной нежности, которой я не знал до тебя. Ты спала. И ангелы были в тебе, а не между нами.

Ангелы, небесные существа, не бойтесь меня. Улыбнитесь хотя бы один раз мне и той женщине, которая не хочет проснуться. Милые ангелы, я больше никого не буду любить, но вы ведь знаете, что и тогда она не сможет полюбить меня. Даже когда она проснется, она не забудет набаты о перекладины равнодушных ребер. Я столько раз слушал этот стук, приложив жадное ухо под бесстыдную выпуклость твоей груди. Не хочу равнодушного ответа на случайный вопрос.

Я оберегаю твой сон, пусть под моими словами тебе снятся жирафы, но я всегда буду надеяться, что ты проснешься. Что мечта, зажатая в кулаке, станет птицей, и моя наконец раскрытая ладонь останется вечной и горячей печатью на твоем теле. И тогда, любезные ангелы, вы станете лишними свидетелями, которых я с удовольствием отошлю к тем, кто еще сжимает кулаки.

В мякоти повседневных шагов утопает долгожданная радость невесомого полета. И задушевный крик становится ежедневным шепотом ворчания, раздраженного недовольства не только собой, но и всем вокруг. Воспоминание превращается в неосуществленную мечту заблудившегося будущего. Жить прошлым – это всё равно, что грызть нафталин вместо сахара. Нельзя мечтать об игрушках вчерашнего детства, а пыль с подаренных цветов не может превратиться в нежный туман пыльцы. Поэтому я – всё время с тобой. Но время всегда почему-то грустит без тебя. Нет движения воздуха без твоего присутствия, и я дышу только тем, что заполнено памятью о тебе. И мне этого воздуха постоянно не хватает.

Пока неторопливость одинаковых шагов будет отстукивать мерный круг по равнодушию циферблата, крылья не смогут сопротивляться движению направленного воздуха и останутся лишь воспоминанием не случившегося полета. Я знаю, что ты приходила, но почему ты не можешь быть рядом со мной снова? Почему оказывается за бортом то, что больше всего мы боимся потерять?

Ты помнишь, когда я вставал с постели, то глубокие морщины простыни хранили память о нашем полете. Но на шахматном узоре паркетного пола каждый неверный шаг отзывался болезненным стоном уставших от постоянной близости друг к другу паркетин. Если в шахматы играют профессионалы, то в любви бывают более сложные комбинации. И я тогда еще не знал – чтобы решить их, надо просто любить.

Свет памяти существует, пока есть след воспоминания. Я никогда не умел бегать, поэтому я не мог убежать. И мне трудно сделать первый шаг. Куст шиповника всегда исцарапает и зацепит поспешность желаний, и сладкий и красный плод обязательно вяжет недосказанностью заветных слов. Я знаю, что с тобой трудно, но без тебя невозможно.

Но время не только убегает, – оно движется вперед. И если не мечтать о воспоминаниях вчерашней радости, то я услышу звук твоего каблука по моему одинокому порогу, стукнет заблудившееся в сомнениях сердце и паутину одиночества, наконец, вскроет где-то далеко и навсегда потерявшийся ключ от входных дверей.

Нет, дремучесть моего ожидания не могут осветить редкие вспышки твоего появления. До тебя я спал, а теперь просто не могу заснуть. Раньше я не умел говорить, а теперь мне не хочется молчать. До тебя я думал, что не могу заблудиться, а получается, что только и жду твоего возвращения. И не понимаю: то ли я не могу разобраться, то ли просто не хочу ничего понимать. Красоту снега можно увидеть не только под ногами, но и под солнцем, но под ногами она сминается, а под солнцем снег может растаять.