Но прежде чем я подошла к точке, Демид неожиданно вжал меня в себя и  опрокинул на спину. Навалившись сверху всем своим весом, он буквально вытаранил из моего горла сдавленные крики оргазма несколькими отрывистыми толчками, и дальше все происходило как в тумане.

Когда я пришла в себя, дышать было уже легче, но бандит все еще находился внутри. Он освободил меня медленно, но все равно понадобилось время, прежде чем я попыталась встать. Неуклюже приподнявшись с дивана, я едва успела поправить повязку на глазах, как вдруг застыла, ощутив горячую влагу, скатившуюся по бедрам.

Осторожно коснувшись себя между ног, я сразу попыталась напряженными пальцами нащупать подтверждение своих опасений.

– О чем задумалась, красивая? – неожиданно раздалось совсем рядом.

Я непроизвольно напряглась, а между ног так и запекло от его спермы. Но долго думать и теряться не пришлось. На волне нервного накала это вышло само собой.

– Я не предохраняюсь, – призналась еле слышно.

Дыхание Арбатова перестало обжигать мою шею, и от нервного озноба на коже даже волоски дыбом встали. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я услышала позади себя спокойный ответ:

– Значит, у тебя проблемы.

А дальше вмиг накалившуюся тишину разрезали неспешные шаги по паркету, от которых в ушах остался навязчивый звон. Даже когда дверь закрылась, я продолжала стоять в том же положении, будто впала в кататонический ступор. И этот ступор держал мое сознание в плену, пока я неловко стирала липкие остатки с бедер салфетками, которые нашла на столе, и пока ехала домой, пялясь в окно на заднем сидении.

Я была в растерянности? Нет. Не так. Я была в полной дезориентации, и никак не могла найти хоть какую-то опору в мыслях.

Что это было? Хладнокровное замечание очевидного? Или что-то другое, отчего в груди сворачивается колючая проволока.

Ох, Катя, Катя… Действительно. У кого будут проблемы, у него, что ли? В наше время уже со школьной парты все знают, что от этого бывают дети! Так кто должен был вовремя мозг включать и заботиться о последствиях?!

А внутри скрюченные шипы все ощутимее царапали бдительность и селили предостережение. Будто вовсе не замечание я услышала, а угрозу.

***

– Кошка… по-братски, отсядь подальше. Твои духи воняют так, что…

Договорить Настя не успела. Ее вывернуло в ведро со страшными звуками, а я с настороженным взглядом послушно отползла подальше от дивана и примостилась в кресло.

– Ты точно беременна? – спросила я осторожно. – Может, у тебя какая-нибудь палочка ки… – смачно сплюнув, Настя глянула на меня исподлобья своими красными глазами, – …шечная.

Издав глухой стон, подруга вернулась на подушку и прижала руки к животу.

– Ага, палочка, – угрюмо отозвалась она охрипшим голосом. – Размером с финик.

Казалось, Настю тошнило от всего. От любых запахов. Ее кожа стала серой, взгляд вечно уставшим, и никакие витамины или "добрые" советы не помогали облегчить токсикоз. Единственное, что выдерживал ее желудок… апельсины. Можно сказать, она только ими и питалась, так что я уже переживала, что ребеночек родится рыженькими. Бедняжка... у самой желудок сводило, когда я смотрела на ее приступы.

– Слушай, – неожиданно выдала подруга серьезным тоном. – А может, у него вообще того… ну, бесплодие?

– У кого?

Ее измотанный взгляд красноречиво направился на меня.

– Ой, не знаю… – глухо отмахнулась я, уставившись в окно.

А внутри так и передернуло. Уже два дня не могла найти себе места из-за ситуации, которая требовала срочного вмешательства.

– Не, ну правда. С чего такое спокойствие? – резонно заметила она. – А из тюрьмы, знаешь ли, редко выходят здоровыми. Наверняка у него не одна ходка была, прежде чем он достиг такого уровня.