А что если мы занимаемся буквами? Вот такое непроизвольное ранее развитие! А что? Чем раньше начнем, тем лучше для наследника!

Дрожащая рука схватила перо, нарисовала большую букву «А» на весь лист. «Аист», - написала я. Моя рука штамповала кривой алфавит. «М» - мамонт. Дальше можно не пробовать.

Дверь открылась. Я сидела на кровати со стопкой букв. Паукадл сидел передо мной.

- М - мамонт! – громко произнесла я. В моих руках мелькнула бумажка. – Давай повторим сначала!

- Мама! – выдал паукан. Я робко подняла глаза и улыбнулась.

- Ма-монт! – поправила я.

- Маман, - выдал паукан к моему облегчению.

- Ма-монт! – еще раз повторила я.

- Ипусий слусяй! – вздохнул паукан и стек с кровати. Он недоверчиво подошел к отцу. Тот не обратил на него внимания. Маленькая пушистая лапка потянулась в сторону бледной руки. Но рука украдкой отодвинулась. Король не удостоил сына даже взглядом.

Мне показалось, что он нарочно отводил глаза.

- Возьми его на руки, - потребовало его величество. Я подбежала к паукану, схватила его на руки. И снова это чувство. Как будто меня нежно закутывают в одеяло. И бархатистый голос шепчет на ушко сладкие непристойности.

- Почему у меня складывается впечатление, что нянька нужна няньке? – прихлопнули меня вопросом.

- А что не так? – пожала я плечами. – Мы учим буквы.

- Что это за слово такое? «Мамонт»? – произнесло его величество. Он смотрел на меня равнодушным взглядом. Где-то палач уже проверял острие  топора.

-Мамонт? Это в нашем мире … эм… - замялась я. Зачем наследнику толстенький волосатый вымерший слон, я не успела придумать.

- Я жду, - на меня смотрели черные глаза.

- Мамонт – это няня… В переводе с древнего интернетовского языка,- соврала я. Ложь мне понравилась.

- Значит, мамонт – это няня? - повторил отец. – Ну что, мамонт, будем проверять? Мага сюда! Живо!

Служанка покорно метнулась за двери. «Мамонт» резко оказался на грани вымирания.

- Скажи мне, неужели я плохо с тобой обращаюсь? А, мамонт?  – послышался вопрос. «Мамонт» сделал вид, что в тундре.

- А почему он редко превращается в ребенка? – спросила я. Предательский румянец щедро заливал мои щеки.

Мой вопрос так и остался без ответа. Зато его величество взяло мой «алфавит».

- Плохо, что ты не знаешь половины букв. После буквы «м» есть еще буквы. «А» -это что? – мне ткнули бумагой.

- Аист? – захлопала ресницами я. Мне срочно нужен грузовой аист. Пусть он унесет меня отсюда!

- Неправильный ответ. А – автократия, - отрезало его величество.

- Мне кажется, что это не совсем понятно, - замялась я.

- Люди тоже не понимают, что значит безграничная власть жестокого тоталитарного режима, - ответило его величество. – «Б» у нас что?

- Бал! – решила подыграть я.

- Рано ему еще о балах думать. Б – это богатство, - произнес отец. Он бросил на пол очередной листок. – «В» у нас что?

- Власть! – ответила я. Мой взгляд тревожно посматривал в сторону двери. – Г – государство, д – деньги, е …

- Еретики, - предложили мне вариант. Я старательно записывала.

- А «Ё»? – спросила я, поглаживая паучка.

- Ёжик, - строго произнес отец.

 Вот так среди власти, денег и богатства затесался обычный ёжик. И я бы с ним с удовольствием поменялась!

- Маг отъехал, - послышался скрип двери и голос служанки. – Будет вечером!

- Вечером и разберемся, - мне вернули листы и покинули комнату. – Учи буквы, мамонт. 

По хлопку двери, я поняла. Мне здесь не рады. Если я до вечера ничего не придумаю, то игра в «жмурки» превратиться в «игру в жмурика».

Я решила немного посражаться за свою жизнь. В этом гостеприимном мире многие так делают.

Каша и Золушка сразили принца наповал. Он храпел на моей подушке и подергивал во сне третьей и седьмой лапками.