Громким топотом по кафелю пронесся стук каблуков нескольких десятков пар ног, все они выходили из зала и отправлялись по своим кабинетам, дабы начать уроки. Уроки у сотен детей, потерявших детство. У детей, что родились и выросли при одном человеке.

Я сидела за столом в аккуратной, ухоженной кухне, которую только что отдраила. Наряду с этой небольшой комнатой мною были вычищены до блеска две спальни, гостиная, коридор, ванная и уборная, прихожая. Все сияло от чистоты. Ни единой пылинки не осталось на столах, стульях, рабочем компьютере отца, прикроватных тумбочках, на подоконниках. На зеркалах и окнах не было ни одного развода.

Однако, важны ли разводы на стеклах, когда вся твоя жизнь – один большой развод?

Шестнадцать лет назад кто-то злобно посмеялся и сделал так, чтобы я родилась в Государстве, в семье тех, кто считает меня рабыней и, будто не видя идеально чистого дома, придирается к количеству еды в холодильнике.

Он спросил, где она, его еда, почему я не приготовила.

– В магазине. – ответила ему я и получила звонкий удар по лицу тыльной стороной ладони.

На днях мои родители узнали, что мне не нравится Президент, что я презираю его всей своей душой, подписана на независимые новостные интернет-издательства. Они пригрозили отключить мне интернет, предварительно вновь избив. В нашем мире все перевернулось с ног на голову. Люди спокойно относятся к насилию, совершаемому как ими самими, так и на их глазах, но каждый, не похожий на них, вызывает у них отвращение.

Они не могут найти слов, и поэтому пользуются силой.

Сила – единственный язык, который они понимают.

Он избил меня повторно сегодня вечером, когда вернулся с работы и узнал, что должен был сам покупать еду в магазине, потому что у меня не было ни денег, ни времени.

Чем он отличается от ублюдков, что бьют мирных протестующих на акциях?..

Формой одежды.

Мать говорила мне, что он любит нас, меня и моего брата. Таким образом выражается его любовь. Он беспокоится и хочет для нас лучшего. Любовь часто связана с насилием, ведь у некоторых женщин болят отбитые почки.

Лучше бы он не делал ничего.

Подчас безразличие намного лучше показывает твою любовь.

После того хлопка, что пришелся тыльной стороной его ладони мне по лицу, я убежала. На глаза навернулись слезы, а я хотела только спрятаться под толстым одеялом от всего и всех. От ненависти, от обиды, от презрения со стороны собственных родителей, от осуждения друзьями, от ненужности абсолютно никому, от отсутствия интереса к моему мнению, моим желаниям.

Завтра у нас два урока у миссис T. Первыми. Хоть какая-то отдушина…

Мы прибыли в эту не столь далекую, но все же слишком отличную от нашей страну на большом грузовом самолете. Мы, полностью экипированные, готовые к бою солдаты с оружием, патронами и техникой.

Все, наконец, по-настоящему. Не какие-то игрушки. Не какие-то учения. Настоящие боевые задания. Настоящая возможность проявить себя, показать собственные способности. Настоящие жажда славы и страх смерти. Настоящей смерти…

– Агенты A, B и C. – голос в моей рации, мельчайшем микронаушнике, произнес. – Высота: пять тысяч метров. Приготовиться к полету. Ваша точка сброса прямо под нами через три… два… одну…

Голос в рации отсчитывал секунды. Это был наш штурман. Наша и без того небольшая группа должна была поделиться на еще более мелкие и десантироваться в четыре различных точки на карте. Между прыжками считанные секунды. Голос в рации снова повторил:

– Агенты D, E и F. Приготовиться к выброске. – голос в рации на пару секунд замолк, но вскоре снова хрипло зазвенел в ушах какими-то неясными помехами. – Ваша точка сброса через три… две… одну…