– А я Эрин Агельз, доброволец проекта "Скандэр", – сказала белокурая девушка, с короткими волосами и зелеными глазами.

"Смотрю и блондины тут не в диковину", – пронеслось у меня в голове.

– Что ж, что от меня требуется? – спросил я, еще раз осмотрев всех присутствующих.

– Мы должны дождаться еще одного члена нашей группы, – с улыбкой сказала Лонель.

Не успела наларли закончить свою фразу, как дверь в комнату открылась и в помещение зашел галл. Быстро осмотрев нас своими светло-зелеными глазами он провел левой рукой по гладкой голове, с кожей пепельного цвета с голубым оттенком. Медленно вдохнув воздух через свои жабры на шее, подошел ко мне.

– Эрхад Штонгаф, – произнес галл своим сильно вибрирующим голосом и протянул свою руку, – главный врач проекта "Скандэр".

– Арториус Кирэго, – ответил я, пожимая руку галла.

Эрхад кивнул и быстро высунул кончик языка, как это обычно делаю галлы.

– Все в сборе, – объявила Лонель, – давайте приступим к работе. Лейтенант Кирэго, пожалуйста снимите верхнюю одежду и пройдите к кушетке. Мы должны взять у вас кровь.

Выполнив просьбу Лонель, я спросил:

– Давно вы работаете тут?

– Станцию "Скандэр" построили около года назад, – начала она, подойдя ко мне в маске и со шприцем. – Проект, над которым мы здесь все работаем, является потомком проекта Генезис двести сорок восьмого темпус от ГМП.

– Где-то две тысячи девятьсот шестьдесят третий год, по человеческому календарю, – добавил галл.

– Я начинала лаборантом, еще в самом начале проекта "Генезис", в сто восемьдесят третьем темпус от ГМП – сказала Лонель, тем временем собирая мою кровь.

– Две тысячи восемьсот девяносто шестой… – прокомментировал галл.

– Чего?! – воскликнула Эрин. – Тебе сейчас уже должно быть под двести, а ты выглядишь совсем не по своим годам. На вид тебе и тридцати не дашь.

– Наверное ты забыла, дорогуша, наларли внешне не стареют и живут дольше чем все в этой галактике, – сказав это, Лонель посмотрела мне в глаза, одновременно вытаскивая иглу из моей руки.

– Почти около четырехсот лет, – снова прокомментировал галл, – даже дольше чем мы.

– Неужели даже морщинки не появляются? – с прищуром спросила Эрин.

– Ну это если вовсе забросить себя, то может быть и появятся.

Некоторое время Лонель и Шард возились со склянками, а Эрхад и Агатур повели Эрин в соседнее помещение, которое было отгорожено от нас толстым стеклом. Там ее уложили на металлический стол и привязали ремнями.

– Это обязательно? – спросил я, наблюдая за всем через стекло.

– Да, – ответила Лонель. – Поверьте, лейтенант, я видела многое на том проекте. Так будет безопаснее для всех.

– Все готово, Лонель, – сказал микандр Шард и протянул наларли ампулу.

Менара взяла ампулу и приблизилась к одному из приборов, которые находились около комнаты, где лежала Эрин.

– По хорошему, нужно было ввести ей обезболивающее, – сказал галл, стоя около Лонель, пока товандианец Агатур закрывал стеклянную дверь.

– Обезболивающее может повлиять на нашу сыворотку, Эрхад. Это может привести к еще более худшим последствиям, – ответила Лонель, вставляя ампулу в аппарат.

– Эрин, лежи спокойно и не двигайся, – попросил Эрхад, используя микрофон с нашей стороны.

Эрин явно нервничала, судя по учащенному дыханию, о чем свидетельствовала одна из голограмм.

– Процедура займет не более десяти эктат, – заверил Шард, присоединившись к нам у бронированного окна.

– Сыворотка "Омнитем один" введена. Состояние подопытного "TI 2.161" – стабильное, – произнесла Лонель, видимо записывая свои наблюдения на свой УКС.

Через несколько минут, сердцебиение Эрин участилось, а саму ее начало трясти, будто через нее пропустили электрический ток.