После исчезновения Виктора, Крис стал для меня если и не всем, то самым большим куском моего мира. И ему это явно нравилось. Когда я учился у Виктора, бегал к нему на занятия, мы с Крисом, конечно, продолжали общаться и даже ухитрились остаться друзьями. Но все же отдалились. Просто потому что я учился мыслить так, как Крису, при всем его уме, не могло и присниться – его же не учил маньяк-убийца, повернутый на альтернативах. Поначалу я пытался рассказывать, объяснять то о чем говорит Виктор… Блин, должно быть это звучало достаточно безумно. Во всяком случае, Крис – очевидно, с моей неуклюжей подачи – был, кажется, единственным, кто не удивился тому кем оказался (или все думали, что оказался) Виктор. Но Крис был умен – я уже говорил – и видел, чем был для меня Виктор. Черт его не знает, как он формулировал это в своем мальчишеском воображении. Может, полагал, что Виктор стал для меня некой альтернативой отца. Не знаю. Знаю только, что Крису хватило чутья, ума и такта никогда больше не заговаривать со мной о Викторе. Мы общались так, будто этой страницы в моей жизни просто не было. Во какой интеллект был у пацана. Жаль он его не спас.

Это случилось на уроке физкультуры. Была ранняя осень, бабье лето. Солнце светило яркое и злое, но уже не так сильно грело. Листва начинала желтеть, запахи стояли уже вполне осенние… И этот придурок вывел нас на улицу бегать кросс. Вокруг школы. То есть, я был не против, потому что для меня кроссы никогда не были проблемой. Но Крис. Он говорил этому кретину в спортивном костюме, умолял. Не знаю как и где, но по-моему, преподаватели физкультуры не бывают обычными. Они бывают либо классными парнями, либо конченными придурками. Этот был придурком – он всего пару месяцев работал в школе и решил, очевидно, с порога показать свою неподъемную круть. То есть – кто тут главный.

Крис и вправду с утра выглядел неважно – бледный, какой-то изможденный. Но для нашего тупорылого орла в спортивном костюме это не было аргументом. Когда ему надоело нытье Криса, он просто дал ему пинка (не сильно – скорее обидно) и велел бежать. Нет, ну в каком педагогическом институте его учили так обращаться с тринадцатилетними подростками? То есть, Крис стерпел, но я… Я развернулся, зашел на вираж, и на ходу принимая позу африканского буйвола, уже был готов наброситься на этого долбаного спортсмена. После истории с Виктором и истерики в сарае, я вообще стал относиться к Крису сверхбережно. Если раньше я его просто защищал по мере сил, то теперь никому не стоило даже бросать в его сторону косой взгляд. И я набросился бы на этого паскудного физкультурного тирана, но Крис успел меня перехватить и остановить.

И мы побежали. Сперва я старался держаться рядом с Крисом, но тот бежал уж слишком медленно – на грани спотыкания. Я так не мог. А этот кретин от спорта орал нам вслед что-то в том смысле, чтобы я отлип от друга и ускорился. И я бы ускорился и влепил ему с разбегу по яйцам, но Крис снова меня остановил.

– Беги, – сказал он мне.

– Не-а, – возразил я. – Мне и так нормально. Что он мне сделает? Двойку поставит? Да пусть хоть татуировку себе сделает вокруг ануса из двоек.

Крис натужно засмеялся. И хоть ты тресни, даже черепашьим шагом я его обгонял.

– Слушай, может, тебе присесть? – спросил я, осматривая его с головы до пят.

– Не, – отмахнулся Крис, страшно пыхтя и сопя. – Нормально. А если ты не будешь путаться под ногами, и вовсе будет хорошо.

Я пожал плечами и ускорился. Прошел три круга вокруг школы, пока Крис закончил один. Физически я всегда был развит хорошо, так что бежал легко, хотя никуда и не торопился. А вот Крис на втором круге пропал. Деваться ему было некуда, но я не сразу сообразил, что его в принципе нет на этой долбаной дистанции. А когда, наконец, сообразил, плюнул на все и, как сверхзаботливый друг, ринулся его искать.