Сергей в общей суете не заметил бегства новой знакомой и, только когда проводил последнего гостя, понял, что та ушла «по-английски».
Рита же неслышно прикрыла за собой дверь, на цыпочках, чтобы не беспокоить тётю Нину, прокралась в ванную комнату, ополоснула лицо тёплой водой и подняла глаза к зеркалу…
Боже! Как же сразу… Ну конечно! Голос… Это его голос! Его голос шептал из телефонной трубки… тогда…
Потрясённая открытием Рита в изнеможении присела на край ванны.
Глава 6
Утро наступившего года выдалось хмурым и ветреным. Страна спала после разгульной ночи, и метель полноправной хозяйкой бесчинствовала на пустынных улицах.
Рита слышала, как с отчаянной злостью бросаются острые снежинки в стекло, но открывать глаза и выбираться из-под тёплого одеяла не хотелось. Где-то поблизости от дивана, отбивая такты вечной мелодии времени, негромко тикали часы, от подушки исходил лёгкий аромат луговых цветов, и дремота цепкой паутиной снова стала окутывать сознание.
Обрывками кинофильма перед мысленным взором всплывали воспоминания о прошедшей ночи, всплывали и переплетались со сновидениями, ещё не успевшими растаять до конца. Вот Афродита, стыдливо прикрывающая наготу, волчком крутится на мягком ковре, улыбается Рите и заговорщицки шепчет: «Поцелуй его, поцелуй!», в дверях кухни появляется Сергей и долго-долго, бесконечно долго смотрит в глаза, этот взгляд зовёт, приказывает, ласкает… Снегурочка с чёрной чёлкой, извиваясь, танцует в полумраке комнаты и чревовещает, не размыкая губ: «Ты помнишь? Помнишь? Он тебя называл чайной розой! А ты? Сбежала, как дура!»
От этого неромантичного «дура» Рита окончательно проснулась.
Все мысли о нём. Сны о нём. Влюбилась? С первого взгляда? Нет, не с первого взгляда – с первого слова! Ещё тогда, осенью… Не сознавалась сама себе, но думала, думала о том, что где-то ходит мужчина, сказавший то, что не говорил никто и никогда.
Со стороны кухни послышались осторожные шаги. Нина Константиновна, стараясь не шуметь, собирала на стол завтрак. Валяться дальше в постели было бы просто неприлично. Рита с удовольствием потянулась, села на край дивана и быстро натянула на себя аккуратно сложенную на деревянном подлокотнике одежду.
– С добрым утром, тёть Нин!
– Проснулась, гулёна? Ну, как? Не обиделась, что я тебя к соседям спровадила?
– Да вы что! Нет, конечно! Я так классно время провела, с Марой познакомилась…
– С Маринкой? Никитиной? Я её родителей тоже знаю. Ничего, хорошая девочка. Сейчас вон взрослая, красавица стала, а раньше-то вечно как пацанка во дворе бегала. А как тебе Серёжа?
Нина Константиновна спросила спокойно, не придавая никакой важности вопросу, но сердце у Риты со своего постоянного места подпрыгнуло к горлу – всё, что касалось Сергея, казалось значимым, особенным и она, совершив над собой неимоверное усилие, постаралась ответить как можно равнодушнее:
– А мы почти не общались… так, парой слов перекинулись…
– Странно… Он меня так уговаривал отпустить тебя в гости… А что ж ты не ешь ничего? Торт вчера даже не попробовала!
В этот момент в дверь постучали.
Неторопливо поднявшись со стула, Нина Константиновна направилась к входной двери, на ходу продолжая разговаривать с Ритой:
– Это свои. Чужие звонят обычно. Может, Люся уже приехала.
Слышно было, как щёлкал в повороте дверной замок, и тётя Нина с кем-то негромко переговаривалась. Второй голос явно был мужским. Рита внутренне вся напряглась, и шестое чувство её не обмануло – на кухню тётя Нина вернулась уже с Сергеем.
Он недавно вышел из душа и светлые, слегка волнистые волосы были влажными. Летом на солнце волосы выгорели почти добела и сейчас, в середине зимы, некоторые пряди ещё выглядели обесцвеченными. Голубой, под цвет глаз, джемпер выгодно подчёркивал рельефность мускулатуры – с фигурой и со вкусом у молодого человека было всё в порядке.