– Виноват, ваше благородие господин поручик! – резво вскочил со стула Брагин и вытянул руки по швам.

– Ну, а если просите заступничества у батюшки Алексея, то говорите о бедах не чинясь, – ласково улыбнулся бородатый верзила-инок и вальяжно уселся в кресло начальника станции. – С назначением толкового командира в Александровский гарнизон я вопрос улажу. Какие ещё мрачные думы вас одолевают?

– С пленными, ваше благородие, что прикажите делать? – поднялся из-за стола усатый ветеран. – По закону в тюрьму не посадишь, а отпускать опасно.

– Присаживайтесь, уважаемый, – опустил ладонь Алексей. – И эту проблему я к вечеру решу. Кстати, где бандитов содержите?

– В сгоревшем пакгаузе. Только главарей отдельно – в караулке на складе.

– Это правильно. С блатными авторитетами у меня будет отдельный разговор, – зловеще усмехнулся инок.

– Батюшка Алексей, есть ещё проблемка, – не поднимаясь со стула, неуверенно обратился к благодетелю в рясе Брагин. – Часть хлопцев желает податься к батьке Махно.

– И ты, Василий, тоже бежать от войны к селянам решил? – раскусил замысел дезертира Алексей, однако осуждения в голосе доброго батюшки не слышалось. – Попридержи буйную братию. Даст Бог, послезавтра все вместе уйдём с миром. Мой путь тоже в том направлении лежит. Однако идти к селянам надо не нахлебниками с голыми руками, а по-хозяйски, с заслуженными трофеями за плечами.

– Ну, если вместе с таким атаманом, то выждем пару деньков, – радостно заулыбался Василий. В удачу находчивого казака он уже верил безоговорочно. Боевой атаман своих в обиду не даст.

Таково было мнение у всех солдат. Никто даже не подумал требовать от самозванца подтверждения офицерского звания или плана дальнейших действий. Лишь когда комитетчики покинули комнату, к Алексею подбежал перепуганный Андрюха.

– Атаман, я случайно за дверью всё слышал, – честно признался в шпионстве анархист. – Ты чего это удумал?! Нам бы самим подобру-поздорову ноги из Александровска унести, а ты, святой батюшка, чужие грехи замаливать взялся. Хватаем барахло, сколько сможем увезти, и катим к Махно. Авось не достанут блатные в глубине Дикого поля. Да и государевы власти учинённый разбой не одобрят. С часу на час воинский эшелон подойдёт. Местные недобитки небось жалобную петицию длиной в локоть накатали. Тикать надо немедля.

Алексей обнял товарища за плечи и, грустно вздохнув, обрисовал обстановку:

– Неужели ты, Андрюха, ещё не понял, что нет уже никакой власти в сгнившей империи? Вся она превратилась в Дикое поле. Каждая сила тянет в свою сторону, разрывая великую страну на лоскуты.

– Вот и нам надо лоскуток урвать, – жадно оскалился деляга. – Будем с батькой Махно свободную анархическую республику создавать.

– Создавать – это хорошо, – мечтательно улыбнулся Алексей, но через секунду погрустнел. – Только разрушать устои государства сразу не надо. Завалит ростки революции обломками старого мира – не выберемся к свету.

– Достаточно аллегорий, – скривился бывший интеллигент. – Ты, атаман, по делу говори.

Алексей потрепал ладонью волосы на буйной голове студента-революционера.

– Анархистской идее время надо, чтобы в умах трудового крестьянства прорости. А если мы тылы рушить начнём, то немцы фронт прорвут. Пусть старорежимные граждане супостата иноземного сдерживают, покуда могут. И мы тоже должны этому способствовать по мере сил.

– Да не должен я за всю империю пупок надрывать! – возмутился столь масштабной задаче местечковый анархист. – Моя хата с краю, ничего не знаю.

– Узко мыслишь, интеллигент, – оттолкнул несознательного соратника вожак революционного отряда. – А как потом боевым товарищам в глаза смотреть будешь, если одних в трудное время бросишь?