Время остановилось, пространство выскользнуло из границ, вяло, безнадежно я пытался почувствовать хоть что-нибудь, искал и не находил себя. Где-то вдали умирала мелодия, безумные всплески затихали слабыми отголосками, а я погружался в небытие, в его неподвижное, ледяное равнодушие, я тонул, словно через стекло иллюминатора, из жизни наблюдая за самим собой. Холодно и отстраненно сканируя бесполезные рефлексы, различая невнятные ощущения – я был по ту сторону, один на один с вечностью. Мы были равны, тождественны с ней, уравновешивали друг друга, как два полюса, два разнонаправленных потенциала, и в мгновенных, неуловимо обезличенных трансформациях, во внезапных и полуобморочных вспышках осязания я чувствовал ее и свою вневременность и бессрочность, величие и ничтожность, с ней вместе плыл, властвовал, простирался, умирал и воскресал; я сам был вечностью.

Неожиданно знакомые ледяные глаза, глаза с пульсирующими зрачками метнулись из темноты, и что-то дрогнуло, вспыхнуло, отозвалось. Глаза… Где-то я уже видел их, когда-то уже в них смотрел. Кому они принадлежат? Останки любопытства ожили, всплеском угасающей воли послали вслед эхо воспоминания. У Юли были глаза, я любил смотреть в них. Любил. Я любил Юлю. Кто такая Юля? Где она? Где я? Кто я?

Вслед за первым слабым импульсом пришел другой, за ним – третий. Сквозь мельтешение крыльев мелькнул краешек неба, остро и горячо повеяло солнцем, свежестью, простором. Туда, туда! Наверх! Там теплые ветра, моря листвы, исполинское светило брызжет фотонами жизни; там ждут любовь и счастье!

Будто росток сквозь асфальт, я потянулся вверх; мелькнули, скользнули вниз чьи-то тени, голоса, смех. Вновь откуда-то вынырнули и приблизились все те же самые глаза, – темная и злая сила, источник боли и страдания. Это они бросили меня сюда, обрекли на мрак и безмолвие, забвение и смерть! Смерть! Пальцы сжались, нащупали рукоять, и я ударил, ударил по этим мерзким желеобразным сгусткам, по этим водянистым и сумрачным болотцам, и неожиданный крик, дикий, истошный, разорвал пространство, вырвал из черного и тяжкого забытья.

Я открыл глаза, и пульсацией, будто в нагромождении проекций, рваного и кошмарного сна, увидел себя, лежащего на теле Сергея, свою руку, сжимающую нож, по самую рукоять всаженный ему в грудь. Увидел остановившиеся мертвые его глаза, гримасу, исказившую лицо, увидел и снова провалился в темноту.

07. 49, понедельник, 11 мая, код №098/14.

от: Директора Блонка в Канцелярию Совета Двенадцати.

Относительно: ситуации, вышедшей из-под контроля.

Совершенно секретно.

Настоящим ставлю в известность: агент XSA на связь не вышел, пропущено несколько контрольных сеансов. Также сообщаю: объект наблюдения запеленгован в диапазоне частот Экваториального округа Директории №6. Продолжаю наблюдение, жду распоряжений.

Примите уверения…

08.01, понедельник, 11 мая, код. №1033/122

от: Исполнительного Секретаря Хоука Директору Блонку.

Относительно: безумия чистейшей воды.

Совершенно секретно.

Не соблаговолите ли, милостивый государь, просветить меня относительно происходящего на вверенном вам участке? Можете хотя бы в общих чертах обрисовать обстановку? Так что же случилось с агентом XSA? Помнится, нареканий к присланному оборудованию не возникало, также не возникало (я, во всяком случае, о них не слышал) проблем в понимании поставленных целей и задач. Тогда каким же образом XSA мог пропасть? Если находился (должен был, по крайней мере!) в режиме постоянного интерактивного наблюдения, и такой режим был налажен, – вы лично рапортовали мне об этом! В контексте всего вышесказанного заявление о появлении объекта наблюдения в шаговой доступности и вообще выглядит, по меньшей мере, фантастикой; если бы не подтверждение служб наземного контроля, я попросту счел бы вас сумасшедшим. Или провокатором. В самое ближайшее время жду подробный и обстоятельный доклад.