– Поднимайтесь сюда, – позвал он таким голосом, каким обычно детвора зовёт друг друга поиграть на улице.

Семён решил подняться первым и вплотную приблизился к Перфилову. Вид его был уставшим и измученным. Пахло от него водкой и хлебом. Но он не был пьян. Из-за яркого света Семён не видел оставшихся внизу Рината и Ярославу. Они так и не решились подняться.

– Вам отдельное приглашение, друзья? – спросил Перфилов.

Ринат и Ярослава ещё недолго стояли в молчании и нерешительности. Понадобилось несколько секунд, чтобы они поднялись на сцену. Они всё ещё пожирали писателя обалдевшим взглядом.

А Семён стал уже меньше тушеваться, и дрожь в коленях постепенно утихала.

– И почему вы не были на презентации своей книги? – спросил он. – И к чему эти цепи на ваших ногах? Кто вас заковал?

Перфилов не сразу ответил. Он стоял в задумчивости, понурив голову, как ребёнок, уличённый в проказе. На несколько секунд у всех четверых создалось ощущение, что они находятся нигде. В этой пустоте, под ярким светом на сцене.

– Понимаете, – голос писателя показался тревожным. Семёну он напомнил как раз взмах голубиных крыльев, – понимаете, я устал от писательства.

– Как так??? – подала голос Ярослава. Семён и Ринат оглянулись. Встревоженно посмотрел на неё и Перфилов.

– А вот так. Я чувствую себя рабом одной роли. Я написал 10 книг. Все они в основном интеллектуальные триллеры с элементами фантастики. Авантюры, погони. Живые персонажи (зачастую духовно покалеченные своим окружением в детстве), психология отношений между героями и их тонкости. Меня любят за живые сюжеты и за живых персонажей, в которых мы почти всегда видим себя. Многие критики и читатели говорят о том, что я умею смешивать жанры. Но в основе своей одна и та же проблематика в моём творчестве. Как будто я не живу, а давно перерыл все свои воспоминания и раздарил своим персонажам. Больше мне дарить нечего. Я пуст.

Я чувствую, что мне тошно. И понял, что пишу об одном и том же, просто немного в разных стилях. Убийства, депрессии, детективные интриги. Всё по программе. Я словно пошёл на поводу у читателей. У массмедиа. Словно я пишу не от сердца, а на заказ.

– Ваши книги интересные! – прервал Ринат.

– Спасибо, но… Я могу назвать только «Безумция невиновности» и «Гвоздь» своими лучшими работами. Всё остальное – повторы.

– Умело переделанные, – вставил Семён. Он вспомнил свой разговор с Ринатом в кафе и посмотрел на него. Тот всё понял. Первые два романа были шедеврами не только со слов Семёна, но и автора.

– Именно, – воодушевился Перфилов, – многие, особенно мои поклонники, всё ещё считают их великолепными произведениями. Мне приятно. Но есть одно «но». Порой мне кажется, что это из вежливости. В их отзывах сквозит единое мнение: «Перфилов ИСПИСАЛСЯ». Уверен, ещё парочка книг, и пузырь лопнет. Книги автора должны быть максимально разными, чтобы каждая читалась с интересом, а не выборочно прочесть и забыть. Какой же смысл читать каждую, когда достаточно любой одной, а остальные можно не брать, мол, и так всё однообразно и понятно. Эти книги не войдут в историю. Вот «Безумция…» и «Гвоздь», может, войдут, и то я не ходячая гарантия, которая отвечает за испытание временем. Скажу честно, в последние годы я сильно увлёкся вниманием публики, что стал писать вторичный материал. Я стал исписавшимся беллетристом. Герои и сюжеты почти те же, только разные имена у них. Ну и, конечно, деньги. Они тоже важный фактор гарантированной сытости. Куда без них!

– Вы достаточно заработали? – спросил Семён. – Для своей… Простите, но о вашей семье ничего не известно.