– «У себя на родине я известный композитор и продюсер, как сказал один из великих, может эта вещь появится в одном из музеев мира, правда после того, как я её потеряю», – в ответ, не то серьёзно, не то с юмором, сыграл музыкант.

– «Золото-вечно молодой, непостоянный и ненадёжный слуга, который часто предаёт своих стареющих хозяев, но вам это не грозит, вам до этого, ещё, пока далеко, хотя время и неумолимо», – философ произнёс это, уже, без иронии, даже с каким-то холодком в голосе.

Сидевший неподалёку, на ветке, огромный попугай, с любопытством наблюдал за происходящем внизу. Толстяк попытался войти с ним в контакт, но резкий окрик спугнул местного обитателя:

– «Слышите? Прекратите! Чему вы учите бедную птицу? Разве нам не хватает, разве нам мало скверных, нецензурных слов в повседневной нашей жизни? Ну хотя бы здесь без этого, умоляю вас», – профессор строго и воинственно посмотрела на последнего.

На этом инцидент был исчерпан вопрос, как говорится снят с повестки дня и оставалось лишь констатировать неудачный, несостоявшийся факт сближения человека с окружающей его природой.

Солнце было высоко, в зените, когда подневольные искатели приключений решили сделать небольшой привал, выбрав для этого чудесную, цветочную поляну. Упав на траву лежали молча, глядя в безоблачное, удивительно синее небо.

– «Человеческая жизнь – мгновение и всё же это мгновение тянется вечно, меняя в себе поколения. Человечество доказывает друг другу о своём превосходстве в плену навязчивых, бредовых, а иногда безумных идей, уходят одни, приходят другие, а противостояние остаётся сохраняя международную напряжённость и опасность новых конфликтов. Земля в своей солнечной галактике, подобна острову в океане, обретёт покой лишь когда исчезнут с её поверхности все условности и границы, обозначимые в своих допустимых пределах и останется единая вера и язык, вера в здравый смысл, а какой язык неважно, лишь бы не длинный. Одни, до умопомрачения, с пеной во рту, доказывают друг другу что-то, а утром не могут вспомнить, о чём разговор, другие же в полной тишине, наедине с собой пишут картины, сочиняют симфонии, оживляют камни, создавая шедевры и всё это потом остаётся в веках», – седовласый думал так.

Преодолев небольшую, мелководную речку, группа продолжила свой путь по крутому склону. До вершины оставалось совсем немного, рукой подать. День подходил к концу, когда вершина наконец-то сдалась на милость победителей. Многие тут же достали телефоны, но те предательски, упорно молчали, связи не было.

– «Ну вот, только зря поднимались, столько труда и всё напрасно», – разочарованно, с досадой, произнесла бизнес-леди.

– «Почему зря? Взгляните только, какой отсюда открывается прекрасный вид на остров и окружающий его океан», – девушка неустанно крутила головой, в её глазах огромных, широко распахнутых, отражалась вся красота и покой этого таинственного и неведомого края.

– «Видимо, существует рай на земле», – чуть слышно произнёс, стоящий рядом с ней, седоволосый здоровяк.

– «А я вас знаю, вы – священник местного прихода в нашем городе, я вас всегда вижу, вы каждый день ходите на службу мимо моего дома», – так же тихо промолвила юная беглянка, не в силах оторваться от чарующих пейзажев.

– «А вот я вас никогда не видел в храме, милое создание», – выдержав паузу, священник добавил: – «А впрочем храм в вашей душе».

– «Смотрите, какая-то пещера», – толстяк показал рукой на узкий, чёрный лаз в скале.

Люди стояли молча, как заворожённые напротив входа в пещеру, одержимые и движимые не любопытством, а скорее какой-то неведомой, непреодолимой силой, заставляющей и затягивающей их войти в неё. Они долго блуждали по тёмным, извилистым коридорам подземного лабиринта, пока не оказались в какой-то, просторной комнате, где происходили, какие-то, необъяснимые, странные вещи. Перед глазами неожиданно, словно из под земли, возникали силуэты по своему контуру и форме напоминающие и представляющие из себя копии, окружающих их, движущихся предметов. И стоило лишь сделать шаг, как они резко устремлялись навстречу, легко проходя через живую преграду и так же легко растворялись, лопаясь, как мыльные пузыри.