Хозяин, не стесняясь, внимательно оглядел Егора с головы до ног. Оценил костюмчик, тапочки, торчащие из них сбитые, серые от пыли пальцы.

– Извините, – Егор сделал шаг назад, – я ошибся, наверное. Прошу прощения. До свидания.

– Да подожди ты, – хозяин, быстрыми движениями одернув закатанные рукава, поднялся с кресла, – Комната срочно нужна?

– Срочно.

– Ясно. Что, сложная жизненная ситуация?

– Точно.

Егор хотел было сообщить, что явиться сюда ему рекомендовал Тереза, но вдруг понял, что не знает, как об этом сказать: фамилией товарища по несчастью он так и не поинтересовался. Он и насчет имени не был вполне уверен. Кажется, Терезу звали Максимом, но это совсем не точно. Странно проторчать с человеком в камере две недели, и так и не поинтересоваться его именем… Отсюда странно. Там было нормально.

Конечно, Тереза представился при знакомстве, но оглушенный происходящим Егор тогда с трудом воспринимал действительность, и память информацию не отложила. А потом уточнять имя соседа не было ни повода, ни смысла. Тереза есть Тереза, он и сам себя называл только так. Егор решил молчать, может, и не спросят.

Хозяин и не собирался спрашивать. Он просто протянул Егору руку:

– Всеволод Краев. Друзья кличут Краем.

– Я Егор. Белов.

– Насчет комнаты я подумаю. Тебе, Егор, есть, где сегодня ночевать?

Егор пожал плечами:

– Найду, где. Ночи теплые. Не проблема.

– Ясно. Не надо ничего сейчас искать. Я один, спальни две. Можешь здесь остаться. Простынь чистую найду, вода горячая есть. Насчет пожрать сейчас решу.

– Только такое дело… У меня денег нет. То есть деньги есть, но не с собой, их снять надо. Из банка. Карты тоже нет…

– Это я понял, – кивнул Краев. – Не проблема. Пойдем, покажу, где вымыться, – он обогнул Егора, щелкнул выключателем в коридоре.

– Подожди, Всеволод, – засуетился Егор, – держи мой паспорт.

– На кой фиг он мне?

– Ну как… На всякий случай. Кто я, что я. У меня ничего больше нет.

– Не надо.

– Как так – не надо? Ты же меня не знаешь! Я же просто с улицы зашел! Мало ли, что у меня на уме? Ты что, не боишься?

– Не боюсь. Я вообще мало чего боюсь, – Краев облокотился на стену, и еще раз оглядел Егора с ног до головы. – Чего мне твой паспорт? Хватит того, что на тебе моя одежда.

Марина Загорская жила в городе Зеленограде с самого своего детства. Мама – воспитательница в детском саду, папа – водитель-дальнобойщик. Еще правда был кот, почему-то Альфредо. Имя дала ему Марина, наверное, вычитала где-то. Читать она научилась рано и сама. Всю жизнь потом читала бессистемно и беспорядочно, третьесортный любовный романчик параллельно с Маркесом и Достоевским. Жили Загорские в малогабаритной двушке, под крышей панельной пятиэтажки. Крыша протекала, и перед сном Марина рассматривала подтеки на потолке всех оттенков желтого: от едва уловимого, соломенного, до густо-охряного, с явной примесью бог весть откуда взявшейся ржавчины.

Училась Марина так себе. Круглые упругие тройки перемежались у нее в классном журнале с угловатыми, гораздо менее нахальными четверками и уж совсем редко проскакивали немного удивленные, но от этого не менее прекрасные пятерки. По труду, например. Была Марина девочкой усидчивой и аккуратной, с той мерой внутренней интеллигентности, которая дается только при рождении, и которую не способны вытравить из человека ни прозаическая жизнь на задворках яркого столичного мира, ни влюбленность в Сашу Ситникова из соседнего подъезда, который, каждый раз как видел Марину, неизменно сплевывал на изрытый временем асфальт густую слюну.