Она включала телевизор, садилась в кресло и представляла его жизнь без нее в мельчайших подробностях: как он просыпается, как завтракает, что себе готовит, как потом идет в магазин, как скучает по ней, как натягивает бельевые веревки.

Сначала ему было очень тяжело, она это чувствовала, как он спотыкается на каждом шагу, о любую ее вещь или воспоминание. Но постепенно у него начинало получаться: он сам составлял список продуктов, сам выбирал их, выходил на улицу, общался с родственниками и соседями. Он не решился взять кошку, в отличие от нее, да и не она придумала завести животинку, принесли родственники. Но с течением времени ему становилось чуточку легче.

И так каждый день она представляла его, живущего без нее. Вот и весна пришла, и он отправился на дачу. Вот он едет в автобусе. На улице солнечно и светло. За окном шум шин, гудки. Окно в автобусе открыто, немного дует. Он держится за поручень одной рукой, а в другой везет сумку с инструментами. У него получается. И у нее получится – думала она, вставляя новый шнурок пластмассовым кончиком в маленькую дырочку ботинка.

Уважаемые пассажиры. Поезд следует. До станции. Серпухов. Со всеми остановками. Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция…

Этот электрический голос меня доконает, подумала Олеся. Будто приговор объявляет. Хорошо еще, что вагон не совсем старый попался. Топят, правда, адски, попа как на сковородке. Еще и нечетный вагон – теперь вибрировать буду на каждой остановке. Ну и денек…. Может, пока домашку по дойчу поделаю… Так лень. Чертовы отделяемые приставки… Ихщ руфэ Хэррн Фишер ан… Ан этот вечно не пришей кобыле хвост! Угораздит ведь все усложнить!

Так, надо Мишане написать, что села, а то, как тогда, проторчу на перроне.

Как такое вообще возможно: договариваешься, а потом стоишь-мерзнешь. Долго просил прощения, конечно, даже киндер купил, но факт остается фактом.

Ни «привет, любимая», ни хотя бы просто «привет». Вечно с очепятками! «На пироне»! В жизни запятой не поставит! Бесит! Общается, как со своими дружбанами гаражными. Скипидар, Кипяток, Гамбит… что за клички такие! Животные. Им бы только выпить, да… Этот Скипидар, помню, пожирал меня тогда своими мутными рыбьими глазами. Быдло быдлом. Самое печальное, что Мишаня-то в развитии недалеко ушел. Ну как можно не знать столицу Финляндии! Или спрашивать про перестройку, или… Да вообще! В лесу, что ли, вырос? Почему я до сих пор с ним? Он, конечно, ничего такой. Не красавец, чего уж там. Нос, как мятый огурец, раздвоенный подбородок… Но какой он, зато, обаятельный и красивый, когда улыбается. Сразу хочется быть рядом. Если еще добавить огромное раскаченное тело… ножки при этом тоненькие, как два прутика… хи-хи… но тело у него, это да… На Истру, вон, когда ездили, девки так и вылупились на него. Нет, это все, конечно, замечательно, но как с таким жить? Он же и двух слов связать не может. Наклюкался тогда и полез рассуждать о высоких материях… Уж не помню, о чем он там вещал, но было стыдно… А эта Марго со своим «да-да, я тебя понимаю, ты такой проницательный», и, главное, с таким видом. Сучка! Проникновенная нашлась, хоть бы при мне постыдилась шашни крутить. А мой увалень так и развесил уши. Не, ну как с таким вот строить семью? Ладно, опять завела шарманку! Что, мужики к тебе пачками клеятся? Вот то-то и оно…

…Следующая станция — Москворечье. Осторожно. Двери закрываются.

Мишане оставалось помыть салон синей «тойоты», когда он получил сообщение от Олеси.

Начальник строго следил, чтобы никто не отвлекался от работы, и даже мог оштрафовать за «несанкционное» общение по телефону. Поэтому Мишаня прочитал сообщение контрабандой и на скорую руку настрочил ответ.