Медея с трудом проглотила еду, вставшую поперек горла, и направилась к двум ближайшим родственницам. В конце концов, бабуля имела влияние в обществе, что могло пригодиться девушке в продвижении по службе. Поэтому, запихнув обиды подальше, ради мечты, Медея приняла поцелуй Изабеллы в щеку. Та, не коснувшись кожи, отстранилась.

 На морщинистом лице играла фальшивая улыбка, такая же, какую внучка посылала бабушке в ответ.

– Слышала, что ты собралась пойти по стопам отца, – сладко протянула Изабелла, – надеюсь, по той части его биографии, где он не позорит твою мать.

 Медея отвернулась от Изабеллы, чтобы случайно не сказать, что считает ее двуличной крысой. От Силии девушке было известно, что именно бабушка настаивала на браке с Фейтом. Потерявший рано родителей, он остался единственным наследником богатого рода, чего Изабелла не заметить не могла. Она сама сосватала его с Силией после того, как прознала, что Фейт получил должность аппера в столь юном возрасте.

– Любимая моя бабуля, давай ты не будешь сегодня плохо говорить про отца, а я буду вести себя, как паинька, – предложила Медея, высматривая в толпе правителя Парвуса.

 Подбородок Изабеллы гордо приподнялся, и она надменно произнесла:

– Хорошо торгуешься, прямо как отец. Хоть что-то хорошее тебе от него досталось.

 Силия выразила желание остаться, а бабушка с внучкой направились к Велиору. Две пары легких туфель на плоской подошве скользили по гладкому полу. Тонкие полупрозрачные ткани верхней юбки Медеи, упирались в жесткий корсет белого платья Изабеллы.

 Бабушка держала внучку под руку, но было непонятно, кто кого ведет. Подходя к правителю, Медея передала всю инициативу Изабелле. В планах девушки показать себя скромной и прилежной, чтобы налет жизни в трущобах не портил впечатление о ней перед будущим работодателем.

 Апперы подчинялись капитанам, а уже они лично отвечали перед Велиором.

 Стоя в метре от мужчины, единолично владеющим городом, Медея прониклась к бабуле долей уважения. Не все жители первого круга могли похвастаться тем, как легко охрана правителя пропускает их.

 Люди в одинаковых белых костюмах, сливающихся с гостями, мгновенно расступились, завидев улыбающуюся Изабеллу. Медея почувствовала, как гости косятся на нее. Ее красные глаза и Изабелла, придерживающая за локоть, мгновенно выдавали, кто подошел к Велиору.

 Во взгляде правителя проблеснуло удивление. Привести к нему знакомиться дочь предателя прямо перед всем жителями первого круга, было дерзко. В духе Изабеллы. Если Велиор не выкажет хоть какого-нибудь негатива в сторону Медеи, то общество ее примет.

 Будет ненавидеть так же, как и всех, кто добивается хоть какого-то успеха, но все же последуют его примеру. Девушка смотрела на него прямо, без тени страха или благоговения. Лишь с любопытством.

 Велиору был знаком такой тип людей. Они либо становились преданными солдатами, либо вырастали сильными врагами. Рисковать он не хотел и принял простое решение: держать Медею на виду.

 Правитель учтиво склонил голову в приветствии. Изабелла ответила тем же, затем едва заметно толкнула внучку в бок. Девушка быстро поняла, что от нее хочет бабуля, и кивнула.

 Диалога никакого не состоялось. Медея послушно плелась за, тащащей ее прочь, Изабеллой и недоуменно хлопала глазами. Они остановились у Силии, дожидающейся их возвращения. Три пары красных глаз уставились на правителя. Тот поздравлял родителей с выпуском их детей.

 Привилегии такой удостаивались не все, поэтому Медея запоминала лица тех, кому Велиор посылал самые широкие улыбки.

– Видела, какое Айна лицо недовольное сделала? – тихо поинтересовалась бабушка.