К началу войны в республике было осушено 270 000 гектаров. Война на несколько лет отодвинула эту работу.

Пономаренко в только что вошедшем в состав БССР Белостоке, 1939 год

Вскоре после моего приезда в Белоруссию, в первой половине 1938 года, мне доложили, что со мной хотел бы встретиться профессор А. М. Розин, геолог. Я вызвал заместителя заведующего отделом ЦК и попросил его выяснить, с чем он хочет ко мне прийти. Зам. завотделом сказал, что знает, зачем он ко мне идет. Розин несколько лет уже носится с маниакальной идеей, заключающейся в том, что южных областях Белоруссии имеются месторождения каменной соли и нефти, что его этом не поддерживает большинство геологов. Он обил пороги многих учреждений, был у председателя Совнаркома Голодеда, в Госплане и нигде не нашел поддержки.

Я вызвал нескольких известных мне геологов и сведущих работников Госплана БССР. Они выразили такую же отрицательную точку зрения в отношении работ профессора Розина. Лишь начальник Белорусского геологоуправления 3.А. Горелик настойчиво советовал мне принять профессора Розина. Горелик и некоторые другие геологи с большим опытом сказали, что утверждение Розина о залегании каменных солей и нефтеносности недр южных районов Белоруссии основаны на глубоком анализе всех имеющихся геологических данных. Теоретики, выступающие против Розина, основываются не на научном подходе, а на примитивных воззрениях, сводящихся к тому, что под белорусскими торфяниками невозможно найти какие-либо полезные ископаемые. Но это опровергается работами профессора как геолога, нашедшего залежи фосфоритов в верховьях реки Соть, залежей доломитов в районе Дараганово.

Я принял Розина. Он пришел ко мне со всеми своими работами и свитком чертежей и схем. Он не знал о моих предварительных беседах по его идеям и поздоровавшись, чрезвычайно волнуясь, сказал: «Если вам не сказали еще, что я сумасшедший и хожу в плену у маниакальной идеи, то наверняка вы об этом услышите. Я добивался вашего приема, чтобы рассказать вам, как новому руководителю и непредубежденному человеку, о некоторых, имеющих важнейшее значение вопросах разведки полезных ископаемых. Скажите, сколько я имею времени, чтобы изложить свои вопросы?»

Я постарался успокоить его, попросил не беспокоиться о времени. И он много чего рассказал мне об истории геолого-поисковых работ в Белоруссии, особенно в 1930 году, когда они проходили при скудных средствах. Бурение, например, проводили ручным способом до глубины 40–50 метров. Проводившиеся в 1937–38 гг. по инициативе Розина маршрутные геологические исследования, обобщение ранее накопленных материалов (А. М. Розин, 3. А. Горелик, А. П. Авкентьев, Г. В. Богомолов) на соленосность и нефтеносность позволили сделать вывод, что южные районы БССР, являясь продолжением Днепровско-Донецкой впадины, имеют соленосные и нефтеносные отклонения. Эти выводы можно было подтвердить только глубоким бурением.

То, что изложил профессор, произвело на меня сильное впечатление. Я рассказал о беседе членам бюро ЦК. Было решено поддержать Розина и группу названных геологов. Благодаря нашему вмешательству было получено буровое оборудование. Первую скважину заложили вблизи деревни Давидовка бывшего Домановичского района. В конце 1940 года, на глубине 844 метров была обнаружена вершина соляного купола. До 1010 метров бур шел в слое соли.

Вскоре после освобождения Западной Украины и Белоруссии возник вопрос об административной границе между этими освобожденными областями. Согласно постановлению Верховного Совета СССР от 1-го ноября 1939 года, Верховный Совет Украинской ССР должен был представить на рассмотрение Верховного Совета СССР проект разграничения западных районов и областей между Украинской ССР и Белорусской ССР. То же поручалось и Верховному Совету БССР.