– Мужики! – В руках у него была какая-то жестянка. – Глядите, чего нашел!

Подойдя ближе, я увидел, что в жестянке тусклыми кровавыми каплями и золотом блестели советские и российские знаки различия и кокарды. Были тут парадные, блестящие, и тусклые, защитного колера, звезды и лычки.

– Ну, кто мы теперь будем, мужики?

Внимательно оглядев свое воинство, я протянул руку и начал рыться в банке, внимательно наблюдая за людьми. Мишка, лукаво глянув на жестянку, только пожал плечами, а Варенуха азартно наметил себе крупные звезды комсостава.

– Чтобы не превратиться в сброд и дать понять тем, кого мы встретим на пути, что видят они не кучку мародеров, предлагаю надеть знаки различия согласно действительным армейским званиям. Семеныч, ты что, полковником был?

Варенуха засмущался и, опустив крупные звезды обратно в банку, спрятал лапу в карман новеньких брюк. Смотреть на него было забавно.

– Не, я это… я ефрейтором дембельнулся, нам, шоферам, особо-то звания кто дает?

– Тогда бери два набора: полевой и повседневный. В парадных после покрасуемся, если доживем, а на форму цепляй зеленые лычки. Михась, ты кем окончил?

– Так че, не помнишь, мы с тобой оба в старших сержантах ходим, еще как познакомились, ты…

– Не помню, – я махнул рукой и потряс банку с регалиями. – Но это сейчас не важно совсем.

Как только все разобрали фурнитуру и прицепили к форме, я поднял руку. В кулаке у меня было еще кое-что, взятое из банки втихаря, незаметно от артельщиков.

– Товарищи бойцы! – Помимо воли и Мишка, и Варенуха подобрались, в глазах появилась дымка, тело припоминало эту интонацию. – Старой власти или уже нет, или скоро не станет вовсе. Но мы с вами служили и принимали присягу на верность не людям, но стране. Символ победы для нас – красное знамя, отличительный знак – алая звезда, серп и молот. Будем до последней возможности бить врага, как делали это наши отцы и деды. И пусть последнее, что увидит враг, будут эти красные звезды. Пусть видят, пусть боятся!

Разжав кулак, я показал им три красные звезды на ладони. В банке они лежали как бы отдельно от остальных знаков, но все равно терялись в общем многообразии. Не колеблясь, приятель и водила взяли звезды и стали прилаживать их на панамы. Скоро символы умершего государства и его непобежденной армии снова заняли свое законное место – на головных уборах своих новых солдат.

– А теперь давайте и в самом деле убираться отсюда.

Получалось, что на базе мы провели почти час. На душе все это время было неспокойно, тем более, я не знаком с протоколами захватчиков на случай потери связи. Михась сел в кузов, пока еще вооруженный карабином, а не облюбованной винтовкой, а я тоже не стал перевооружаться, хотя в магазине «мухобойки» осталось всего три патрона. Приятелю и Варенухе повезло больше – патронов мы нашли достаточно, и у каждого из бойцов оказалось по два снаряженных десятипатронных магазина и несколько десятков патронов россыпью по карманам. Риск нарваться на отбойную группу, высланную к неожиданно замолчавшему «опорнику», безусловно, был огромен, а нам даже нечем ответить. Оружие было все еще в смазке, поскольку, скорее всего, было взято прямо со складов хранения. Ну, очищать и пристреливать нужно в спокойной обстановке, а сейчас главное – скрыться как можно быстрее. От базы мы съехали на проселок; еще минут двадцать ушло на то, чтобы оттащить пойманный в яму джип. В раскачку нам удалось вынуть передние колеса и по уже частично засыпанной траншее осторожно вырулить на ровное место. Как только мы вновь расселись по местам, со стороны базы раздался сначала один, а сразу следом за ним второй взрыв. То ли кольца оказались бракованными, то ли бензин слишком качественным, но фейерверк случился рановато.