– Просто не упрощай. – улыбнувшись сказал Насим с желанием уже прекратить это разговор. Он к нему потерял всякий интерес. Салат на столе из нута и краба его сейчас больше интересовал.

– Я не упрощаю, я делаю выводы. – не унималась Тей. Внутри ее все кипело. Она всего лишь выразила свое отношение к Адель и сформировавшееся мнение о ней, а Насим буквально назвал ее поверхностной. «С какой это кстати?!» бушевал ее внутренний голос и не давал ее спокойно закрыть этот разговор.

– Ну и замечательно. – проговорил жующий Насим, снова изучающий дали океана в темноте.

– Я не упрощаю. – обиженно проговорила Тей, так и не простив колкости от Насима. «Он меня считает наивной и глупой девочкой».

– С какой это кстати?! – прошипела злобно Тей. На нее накатила обида того вечера.

«Он надо мной потешался. Подружил меня с человеком, который мне являлся кровным врагом!» – Тей открыла глаза. «Он и сам убийца!».

Едва началось светать, Тей встала с кровати. Стены комнаты тревожно гудели. Впрочем, как всегда. Тей всегда казалось, что стены в этом доме живые. От них всегда исходил какой-то шум, то ли шепот. Все в той же белой блузке и яркой красной юбке, которые были изрядно помяты после ночного бдения она подошла к зеркалу и недовольно поморщилась. Она наспех начала поправлять волосы и разглаживать одежду руками. Но заметив бесполезность своих действий, она выругалась и направилась к выходу. Со стеклянным взглядом и с походкой охотящейся кошки, спустилась вниз, по роскошной винтовой мраморной лестницы. Бесшумно ступая, Тей подошла к высоким дубовым дверям. Распахнув их, она с минуты стояла, одолеваемая сомнениями и страхом. Но встряхнула головой, точно выбросила все это из головы и смело перешагнула порог. Она оставила все мучимые ее мысли за пределами порога этой комнаты.

Стены комнаты с пола до полка были обставлены книгами. Кожаные переплеты были педантично группированы по цвету, размеру и жанру. Тей не в столь далеком прошлом проводила немало времени в этой одновременно большой, просторной, но и душной комнате. Кроме книжных шкафов у окна располагался огромный дубовый письменный стол, нагроможденный папками и книгами. В углу, словно самостоятельный житель, важно устроилось огромное красное бархатное кресло с медвежьими лапами. А на спинке его красовалась огромная медвежья голова с разъярённо распахнутой пастью. Это кресло было единственным ярким пятном в этом кабинете, которое Тей считала вульгарным и устаревшим. Но тем не менее, оказываясь в библиотеке, она усаживалась именно в это кресло, потому что она было безумно удобным. «Главное, чтоб было удобно» саркастически подумала Тей о себе и своей привычке по жизни.

На углу стола стоял поднос с кофе и с фарфоровой сахарницей. Насим всегда просыпался рано и завтракал в кабинете, за просмотром документов. И весь завтрак его составлял кофе, да сахар. «Зачем ему приносят сахарницу, он никогда не пил сладкий кофе» задалась вопросом Тей впервые за пять лет. Но пожав плечами, Тей медленно подошла к столу, окинув растерянным взглядом все бумаги и уставившись на поднос. Тей любила кофе, который источал приятный бодрящий аромат. Особенно она любила пить кофе в компании Насима, хотя уже осознавала, что этот ритуал ей не представится больше возможности повторить. Она поднесла руку к чашке, но резко ее отдернула, при раздавшемся голосе за спиной.

– Не помешал? – прозвучал одновременно знакомый и до ужаса чужой голос с порога.

Тей вздрогнула. С минуты постояв, она медленно попятилась к противоположному углу от стола. Приветливо улыбнувшись Тей, Насим прошел к своему столу и сразу взялся за папку, которая лежала открытой. Пролистав до конца и кивнув сам себе в знак удовлетворенности, от захлопнул папку. Протянув руку к чашке, он направил свои черные бурлящие угольки на Тей.