Что касается антикатолицизма, то на нем акцентировал внимание Э. Норман, констатируя «всеохватность антикатолических настроений» и их постепенное затухание только к концу XIX в.267 В 1982 г. в сборнике «Религия и национальная идентичность» К. Роббинс обратил внимание на «христианское многообразие Британских островов», указывая не только на английскую, но и на шотландскую и валлийскую идентичность, зачастую в противовес британской. По мнению автора, официальная англиканская церковь отождествляла себя с собственно английской идентичностью, и это создавало ощутимые проблемы для диссентеров. Роль церквей в становлении национальной идентичности противоречива, и обобщения тут неуместны.268 Противоположных взглядов придерживался Д. Беббингтон. Он считал, что хотя принадлежность к местным церквям определялась в XIX в. в том числе и по этническому признаку, интегрирующая роль протестантизма бесспорна. За пределами Британских островов протестантизм был британским, а не шотландским или валлийским.269

Большой резонанс в середине 90-х гг. прошлого века приобрела историографическая концепция Л. Колли. Исходя из определения нации как воображаемого политического сообщества, а не только исторического феномена, основанного на этнической или культурной гомогенности, автор полагает, что изобретенное между 1707 и 1837 гг. понятие «британцы» наложилось на более ранние культурные и этнические идентичности.270 Компаративная работа П. Ихалайнена исследует влияние религии в трех протестантских странах – Англии, Нидерландах и Швеции. Историк использует проповеди, прочитанные перед монархами и членами их семей. Он отмечает, что словоупотребление «протестантский народ и свободная нация», «реформированная церковь и свободная нация», «протестантская нация свободнорожденных британцев» вполне типично для Британии 30-х гг. XIX в., как и широко распространенная антикатолическая риторика.271

Кембриджский исследователь К. Хейдон исследовал антикатолицизм XVIII в. и отметил не только его географическую неоднородность, но и ослабление антикатолических настроений в образованных слоях британского общества. В качестве «другого» здесь подчас выступали и протестанты-диссентеры. Антикатолицизм, по мнению К. Хейдона, был идеологией, сглаживающей социальные разделения.272 Оригинальную скептическую позицию занимает Дж. Блэк. Он не разделяет теорию Дж. Кларка о «конфессиональном государстве» и не поддерживает тезисы Л. Колли. Главный антагонизм, по его мнению, происходил между англиканами и диссентерами, тогда как антикатолические компании возникали лишь периодически, когда к этому давали повод действия властей. Следовательно, об интегрирующей роли католицизма, по мнению исследователя, говорить не следует.273 Более осторожный скепсис прослеживается в работах Т. Клейдона и И. Макбрайда. Они опровергают позицию Л. Колли и говорят об амбивалентности протестантизма, который мог быть как объединяющим фактором, так и фактором разделения.274 Неприязни к папизму, по их мнению, было недостаточно для преодоления разногласий между англиканами и диссентерами, но ее с лихвой хватало для определения «внешнего круга» британской идентичности. Наконец, Дж. Вольф акцентировал внимание на всплеске антикатолицизма в конце 20-х – середине 40-х гг. XIX в. Он отметил, что, несмотря на антикатолические настроения, протестантам не только не удалось создать мощную организацию по типу «Лиги борьбы против хлебных законов», но и вообще добиться хоть сколь-нибудь значительной координации действий англикан и диссентеров.