– А знаешь, ты прав. Пожалуй, это я сделаю. – Она шагнула ко мне, привстала на цыпочки, и её лицо оказалось так близко, что я разглядел янтарные искорки, прячущиеся в голубой радужке её глаз. – С днем рождения, Саша…

Буква «ш» в моём имени прозвучала так, словно Павлова покатала её по нёбу. Я наклонился, уже собираясь положить ей на талию ладонь и притянуть к себе, но Павлова быстро мазанула меня сухими губами по щеке и тут же отстранилась. Снова присела на край стола, побарабанила пальцами по столешнице и сухо поинтересовалась:

– Ну что, теперь ты доволен?

– Пока ещё нет.

– Знаешь, а вот это звучит оскорбительно. – Наташка приготовилась ещё что-то сказать, но нас перебили. В коридоре, совсем рядом с её дверью, прозвучали шаги.

– Как думаешь, Владимирович ещё у Борисовны? – Судя по голосу, этот вопрос очень интересовал Алтухова.

– Фиг знает. А что? – отозвался Фёдоров.

– А то ты не знаешь… – короткий смешок, – нашему шефу что одну бабу под себя устроить, что двух… Вот и эта тоже…

Что «тоже» – Павлова, к счастью, не успела узнать, потому что голоса и шаги стихли. Я медленно поднял на Наташу глаза. Бледная, как смерть, «балерина» остервенело рвала зубами пунцовые губы в кровь и растерянно косилась в пустой угол комнаты.

– Наташа, – позвал я. Но Павлова покачала головой, точно просила оставить её в покое. – Ладно. Спасибо за поздравление, – неловко закончил я. Она молча кивнула. Бросив на Павлову последний взгляд, я забрал свой подарок и вышел».

2.

«К чёрту всё. К чёрту Тарасова с его дурацкими просьбами. К чёрту эту Контору. К чёрту Васильева вместе с его днём рождения. И я не пойду ни в какой ресторан, потому что я больше не выдержу. Потому что каждый раз, когда я вижу этого человека или делаю шаг навстречу ему, у меня возникает стойкое чувство, что он меня препарирует. Он словно сдирает с меня маску, одну за другой, и режет меня – по живому. Точно у него есть свободное время, подходящая музыка и мелкие деньги, чтобы расплатиться со мной за мой душевный стриптиз и полное обнажение. Но я – не такая. Я – одиночка. И если мне будет нужно, то я объединюсь хоть с чёртом, хоть с сатаной, но потом я всё равно пойду своей дорогой, одна, не оглядываясь, и никого не возьму с собой. Так почему этот человек с каждым днём делает меня всё слабее?

Конец ознакомительного фрагмента.