– Ну, Наталью Борисовну ведь надо ввести в курс дела? Ей же тендер готовить?

Информированность Шевелёва иногда не то, что удивляет – она убивает наповал. К тому же, мой первый зам восприимчив, ретив, любопытен и любит со мной откровенничать. Про себя я называю Вадима «придворным интриганом», что не мешает мне ценить его лучшие качества: любознательность, ум. И преданность.

«Главное, преданность!»

– Не знаю. Я подумаю. Сейчас не готов ответить. – Я роюсь в карманах, в поисках ключа от кабинета.

– Но я так понял, вы хотите, чтобы Наталья Борисова быстрее влилась в коллектив? – осторожно замечает Вадим.

Принимаюсь копаться в замке двери, а заодно, и размышлять, что с точки зрения дела Шевелёв, безусловно, прав. И хотя пускать настырную «балерину» на исконно мужскую территорию (завод, техника, грязь, рабочие) мне абсолютно не хочется, есть одна вещь, которая ставит ощутимую гирьку на чашку весов «за»: командировка на завод займёт полный рабочий день. А это, в свою очередь, означает, что я не увижу в офисе женщину, которая – чего уж скрывать! – второй день одним своим видом выводит меня из себя.

– Хорошо, – в конце концов, соглашаюсь я. – Так и быть, бери с собой Павлову. Только помни, что она пока на испытательном сроке, так что не стоит сразу открывать ей все наши карты. М-м?

– Так точно. А мне сказать Павловой про командировку или вы ей скомандуете? – веселеет Вадим.

– Сам скажу. – Прохожу в кабинет. Шевелёв бросает взгляд на часы и растворяется в недрах коридора.

Через пятнадцать минут, предварительно развесив на кресле мятый пиджак и поправив галстук, закрываю дверь кабинета и отправляюсь в переговорную, куда стекаются сотрудники моего департамента. Киваю сослуживцам, встреченным в коридоре, жму руки мужчинам, улыбаюсь девушкам, отвечаю на вопросы, соглашаюсь назначить время для отдельного совещания или перенаправляю алчущих незапланированной встречи со мной к Шевелёву. В итоге, ровно в девять тридцать прибываю в наш учебный класс (по совместительству – переговорную с тремя десятками стульев, расставленных по типу «театр»). Последние сотрудники, протиснувшиеся в комнату следом за мной, пытаются скрыть от меня чашки с кофе и виноватыми улыбками дают мне понять, что для раннего совещания они пока не проснулись.

– Вадим, дверь на ключ, – требую я. В образовавшуюся щель успевают занырнуть два обормота с мобильными. Игнорируя их виноватое «здрасьте!», я шагаю на импровизированную сцену, обозначенную плазмой и столом с компьютером. Мысленно пересчитываю всех своих «кадров» по головам (все тридцать две подчинённые мне души, как ни странно, на месте) и начинаю рассказывать, что ожидает нашу группу на этой неделе. Обрисовываю новые задачи, разбиваю людей на команды с точки зрения эффективности взаимодействия. Кто-то старательно чирикает карандашом в блокноте, кто-то стучит пальцем по клавиатуре «планшетника». Кто-то глубокомысленно кивает, кто-то делает вид, что слушает – в общем, всё как всегда, за исключением одного: на стуле в первом ряду приткнулась «балерина».

Закончив предварительную часть, я уступаю место Вадиму. Шевелёв откашливается, делает лицо первого заместителя очень большого начальника и рапортует о готовности тестовых образцов плат микропроцессоров, после чего поднимает на меня искательный взгляд, в котором я читаю: «Кто представит людям Павлову?» Вот тут-то я и выступаю вперёд.

– Коллеги, – сую руки в карманы брюк, – как многие из вас уже знают, у меня появился ещё один заместитель. Наталья Борисовна, не могли бы вы показаться сотрудникам?

Сообразив, что за первой переменой блюд (моё выступление и отчёт Вадима) последует очередь десерта (роль которого сейчас отводится ей), Павлова вгрызается в свои вишенки-губки. Встаёт со стула, кивает сотрудникам и собирается снова нырнуть в спасительный ряд кресел.