– Для первого раза, Левин, ты продержался довольно долго, – прошептала Ася ему в ухо.

Веня немного сконфузился. Он гладил её дреды, водил ладонью по прелестному, в веснушках лицу. Она тоже гладила мягкой ладошкой его скулы, подбородок.

– Какой у тебя красивый нос и губы, прямо лицо древнерусского витязя.

– Знаешь, я еврей, – гордо признался он.

– Для меня ты витязь.

С той поры завязался у молодых студентов роман, и ещё какой. Такой, что после месяца отношений Веня решил привести её в дом. И вот это, пожалуй, было ошибкой.

Встретив Асю довольно ровно, мама после её ухода произвела маленький допрос:

– Веня, ты с ней как? У вас серьёзные отношения?

– Да, очень.

– Слушай, я этого знать не желаю. Можешь дружить, гулять там, ходить в кино, но уж, конечно, не думать о серьёзных отношениях с этой веснушчатой гойкой! – разнервничалась мама.

– Ты что говоришь-то, я её люблю, и мне всё равно, кто она!

Веня впервые закричал на мать; оробев от этого, он убежал к себе в комнату и закрылся.

Дело принимало серьёзный оборот. Увещевания родителей и бабушки имели мало толку. Тогда было решено пригласить рава Хаима, пожилого цадика, друга дедушки Семёна.

Когда рав Хаим остался один на один с Веней, он спросил:

– Беньямин, ты убеждён, что по материнской линии у неё нет ни капли нашей крови?

– Меня мама уже просила узнать у неё об этом и, если найдётся, принести справку. Но Ася сказала, что нечего и искать, да и унизительно это.

Тогда рав сказал:

– Послушай, мальчик мой, я не буду говорить тебе о молодости и всяких чувствах, но внемли одну вещь. На протяжении тысячелетий наш народ, подобно реке, тёк по самой разной местности, по равнине и горам, по болотистым поймам и лесам, впадал в озёра, пруды, болота, но вытекал оттуда чистым потоком. Были времена, когда наше русло мелело, были, когда оно замерзало, но всё же река несла свои воды и подо льдом. А теперь представь, если, как ты, сначала немного, потом всё больше и больше евреев захотят отделиться от основного потока и утечь в сторону, что будет? Правильно, река пересохнет, и останется сухое потрескавшееся русло. И ответь мне, эти тонкие, скудные, отделившиеся струйки куда-нибудь дотекут? Нет, они или очень скоро сами пересохнут, или впадут в другие потоки. А в отличие от нашей реки, разве знаешь ты, куда текут они? Наша же река несёт священные воды, и поток её уходит в небо к Всевышнему. Подумай об этом, мой мальчик, и ещё подумай, что бы сказал твой дедушка, который сейчас смотрит на тебя с небес.

По выходе от Вени рав Хаим обратился к родителям:

– Слушайте, надо срочно приискать ему симпатичную еврейку из общины, и, извините, сексуальную, на фото та его девица очень соблазнительна, вот он и подвергся искушению.

Вениамин, лёжа на кровати в своей комнате, переосмысливал всё сказанное. Слова рава прокручивались в мозгу, острыми шестернями срезая всё, что он себе намечтал. Милое сердцу веснушчатое лицо Аси с чуть пухлыми, никогда не испачканными помадой губами, сине-зелёными, слегка раскосыми глазами не шло из памяти. Голова начала сильно болеть, и, чтобы хоть как-то отвлечься, Веня решил пойти на хоккей, сегодня как раз был матч его команды.

Шмыгнув мимо кухни, где мама и бабушка что-то стряпали, он вышел во двор и направился к метро.

Красочный баннер перед Дворцом спорта на Ленинградке анонсировал дерби между клубами «Динамо» и ЦСКА, за последний и болел Веня. Купив билет, он зашёл на трибуну фанатов ЦСКА, поближе к скамейке команды.

В первой тройке играл восходящая звезда, нападающий Мирослав Лёвин, под номером 43. Матч начался нервно, уже сразу динамовцы провели несколько опасных атак и нанесли пару разящих бросков, было видно, что они переигрывают армейцев. Давление нарастало. Голкипер с защитой еле справлялись с натиском соперников. Но тут в центре площадки произошёл обрез, неаккуратно сыграл защитник динамовцев, и Лёвин, перехватив шайбу, стремительно выкатился один на один с вражеским вратарём, обманное движение, страж лежит на льду, бросок под перекладину. 0:1! Герой начала матча Лёвин, радостный, подкатывает к скамейке, получает поздравления и поднимает взор на трибуну, приветствуя зрителей. Тут они встретились взглядами. На секунду у хоккеиста пропадает улыбка, глаза застывают, впрочем, это продолжалось лишь мгновение. Уже звучит свисток судьи, игра продолжается.