СТАТЬЕЙ 9 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «О политических партиях» установлены определенные ограничения на образование и деятельность политических партий, вытекающие из положений части 5 статьи 13 Конституции Российской Федерации. Так, запрещены создание и деятельность политических партий, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности.

Кроме того, не допускается создание политических партий по национальному, расовому и религиозному признаку. Под признаками профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности закон подразумевает указание в уставе и программе политической партии целей защиты профессиональных, расовых, национальных или религиозных интересов, а также отражение указанных целей в наименовании политической партии.

Конституционность этих ограничений подтверждена постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 15 декабря 2004 г. № 18-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях» в связи с запросом Коптевского районного суда г. Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации «Православная партия России» и граждан И. В. Артемова и А. А. Савина. Как указал в своем решении Конституционный Суд[7], «партия же в силу своей политической природы не может быть религиозной организацией, она надконфессиональна, внеконфессиональна. Во всяком случае партия, исходя из своего политического предназначения, создается не для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов, – в этих целях могут создаваться соответствующие общественные объединения в иных установленных законом организационно-правовых формах»[8].

Указанные ограничения отвечают положениям части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, допускающим возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны и безопасности государства. Они также согласуются и с положениями Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 2 статьи 22) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 2 статьи 11), из которых следует, что осуществление указанного права не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые необходимы в демократическом обществе и установлены законом в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

МИНИМАЛЬНАЯ ЧИСЛЕННОСТЬ политической партии как условие признания ее статуса должна свидетельствовать о серьезности намерений ее учредителей, о том, что партия пользуется необходимой поддержкой в обществе, требуемой для выполнения ее основного предназначения в демократическом государстве, а именно формирования и выражения политической воли народа.

Данные количественные параметры регулирования деятельности партий обусловлены как задачами развития политической системы, решаемыми законодательными мерами, так и численностью населения конкретного государства. (В Латвии минимальная численность партии составляет 200, Литве – 400, Польше – 1000, Швеции – 1500, Казахстане – 50 000, Мексике – не менее 65 000 чел.). Жесткость подобных требований следует оценивать в соизмерении с численностью населения. Так, в Молдавии, где численность населения менее 5 млн. чел., а необходимая численность партии – 5000 членов – это условие более сложно выполнимое, чем в Мексике с населением более 93 млн. чел.