За время дороги Гудрон не произнес ни слова, стараясь не встречаться с девочкой взглядом. Его лицо было немного напряжено, казалось, он был погружен в какие-то свои мысли. Маша выдохлась, пытаясь не отставать и идти с Гудроном на одном уровне. Он донес сумку до торгового ряда, и также, не говоря ни слова, ушел, лишь кивнув на слова благодарности.

«Ого, у тебя уже кавалер появился, сумки носит», – засмеялась тетя Надя.

«Нет, он просто помог», – ответила смущенная Маша. Но в глубине души ей было приятно проявление такого внимания со стороны этого мальчика.

«Ой, что это за кавалер – беспризорник! Вечно на Вокзале отирается», – откликнулась стоявшая по соседству тетя Люба, услышавшая разговор.

Тете Любе «Парик», так за глаза называли ее в ряду, недавно исполнилось сорок пять. Но женщина походила скорее на Бабу-Ягу, чем на бабу-ягодку. Над карими, с прищуром, глазами, хищными птицами взлетали нарисованные черным карандашом брови. Из-за сутулости спины высокая худощавая фигура женщины походила на длинный крюк. Стоптанные полусапоги на сплошной подошве большого размера еще больше подчеркивали шаркающую походку. Женщина дымила, как паровоз, сжимая тонкими губами сигарету без фильтра. Видя, как торговка по-мужицки сплевывает, Маша думала, что ей очень подошла бы черная повязка пирата.

На голове тетя Люба носила рыжий парик, и по этому поводу по ряду ходили различные слухи и догадки. Некоторые уверяли, что на голове у женщины нет ни единой волосинки, некоторые считали, что волосы есть, но очень редкие. Никто не решался задать столь волнующий всех вопрос напрямую, так как торговка имела скандальный характер. Часто тетя Люба нарушала внегласные правила, пытаясь встать в самое начало торгового ряда, а в ответ на замечания других начинала браниться, употребляя самые изысканные слова из блатного жаргона.

Но несмотря на это, Маша хорошо общалась с тетей Любой и даже сумела подружиться с её дочерью. Шестнадцатилетняя Наталья была полной противоположностью тети Любы, поэтому многие удивлялись, когда узнавали об их родстве. У девушки был покладистый характер, привлекательная внешность и прямые густые волосы до самых бедер. Нежная кожа лица выглядела свежей, как лепестки розы с каплями утренней росы.

Наталья, так же как и Маша, росла без отца. Она редко бывала на Вокзале, чаще всего тетя Люба торговала одна. Но когда девушка приезжала помогать матери, они с Марией всегда весело болтали, стараясь встать по соседству.

Вечер уже заканчивался, но вдруг в конце ряда послышался громкий детский голос «Пакеты, пакеты!». Маша с удивлением посмотрела в сторону, откуда этот голос раздавался. Вдоль ряда шла девочка лет одиннадцати – двенадцати, в руке она держала связку пакетов. Каждые три метра юная торговка останавливалась и пристально изучала стоящего напротив продавца и его товар. После она снова шла вдоль ряда с громкими призывами о продаже пакетов.

Девочка была очень худая, с длинными и тонкими, как спички, ногами. Широкий нос, обильно усеянный веснушками, казалось, занимал половину лица. Она была одета в зеленый пуховик с меховым воротником, серые шерстяные штаны и черные сапоги из дерматина с высоким голенищем. На ее голове воцарилась вязаная шапка с большим помпоном.

– Это что за чудо? – спросила тетя Надя после того, как девочка буквально просканировала ее взглядом в течение минуты и отправилась дальше.

– Я ее видела как-то на Центральном рынке, – рассказала со смехом тетя Люба, – она там нерусским, которые цветы продавали, пыталась пакеты втюхать, минут пятнадцать стояла и повторяла «ну купи пакеты, ну купи пакеты». Так те ее обрызгали водой, чтобы она ушла и не доставала их.