— Полагаешь, если ты взойдешь на борт, то окажешься в безопасности? — опасно тихим голосом уточнил Алекс. — А тот факт, что не я один умею перемещаться, тебе ни о чем не говорит?

Я опешила немного, но сдаваться не собиралась.

— Сам говорил, это тяжело и требует больших затрат энергии. Не настолько я им нужна, чтобы тащиться за мной в самолет.

— В том-то и дело, что какой-то идиот, похоже, решил, что нужна.

Кажется, его терпению подошел конец, он шагнул вперед и прикрыл за собой дверь. Мне же мстительно захотелось, чтобы сюда прямо сейчас забежала какая-нибудь дамочка и устроила ему «теплый» прием за шатания по женским туалетам.

Алекс подошел ко мне. Он был выше сантиметров на пятнадцать, и получилось, что прямо-таки навис надо мной.

— Объясняю один раз, — ни намека на добродушный тон, которым он общался со мной раньше, — и или ты добровольно идешь со мной, или потом пеняй на себя. — Он что, мне угрожает? — Этим людям позарез нужна вещь, которую я украл, и сдаваться они не собираются. Пока есть хотя бы слабая надежда на то, что я передал ее тебе, или у тебя есть информация о ее местонахождении, они от тебя не отстанут. И поверь, они найдут способ, чтобы заставить тебя рассказать им все, что тебе известно, а когда закончат и поймут, что пошли по ложному следу, от тебя уже нечего будет собирать. — Я в ужасе сглотнула. — Я бегаю от них уже несколько месяцев и могу бегать еще долго, так что не думай, что я горю желанием повесить на себя обузу, которая будет мне только мешать. — Я возмущенно открыла рот, но тут же закрыла: а что тут скажешь? — Но я не настолько неблагодарный, чтобы бросить на верную смерть человека, который бескорыстно мне помог, видя в первый раз в жизни. Поэтому ты прямо сейчас решаешь, доверяешь мне или нет.

Почему-то вспомнился фрагмент из мультфильма про Алладина, когда он, предлагая, принцессе прыгнуть с крыши, протягивает ей руку и спрашивает: «Ты мне доверяешь?» Вот только студия Диснея навряд ли стала бы рисовать их внутренности, размазанные по мостовой в случае неудачного прыжка. А вот я, если сделаю неверный выбор, вполне реально могу поплатиться за это жизнью.

— Доверяю, — выдохнула я, чувствуя, что в этот момент совершила нечто непоправимое.

Алекс кивнул каким-то своим мыслям, забрал у меня тяжелую сумку, перекинул себе через плечо, а потом взял меня под руку и поволок за собой.

Из аэропорта выбрались без проблем. Видимо, преследователи действительно собирались «взять» меня или на посадке, или уже на борту. Но точно не планировали, что, купив билет, на рейс я не сяду.

Я действовала со свободой овцы на привязи. Сначала Алекс вел меня под руку, но когда убедился, что я не настолько умственно больная, чтобы пообещать пойти с ним, а потом решить сбежать, отпустил, и я послушно засеменила рядом.

Автомобиль он угнал с помощью своих странных способностей. Одно касание к дверце — и сигнализация снята. Скользящее движение по рулю — завелась.

А говорил, что не нарушал законов ни одного государства, подумала я, но благоразумно промолчала. Может, и правда раньше не нарушал. Зачем ему понадобилась бы машина с его-то умением перемещаться?

Вид у Алекса был сосредоточенный, даже напряженный, со мной не разговаривал, вел машину молча. Я, конечно, не умею, как он, «считывать общий фон», но и так видела: злится. Уж не знаю, на меня ли, или на тех, кому я внезапно понадобилась. Но в одном Алекс был прав: я обуза, которую он на себя взвалил. Это же надо было оказаться не в то время не в том месте. Но почему-то, вместо того чтобы в ответ обозлиться на Алекса за то, что он появился в моем подъезде, я начала проклинать Костю, который специально забыл свой портфель и из-за которого я вышла в тот день из квартиры.