В СССР не было ни опыта, ни современных технологий для постройки судов такого класса, а многие комплектующие и вовсе не производились в стране. В то же время рядом находилась Суоми, имевшая большие достижения в строительстве специализированных судов – одни ледоколы чего стоили, включая недавно построенную троицу самых мощных дизель-электрических ледоколов в мире: «Ермак», «Адмирал Макаров» и «Красин». Поэтому заказ на первых двух «монстров» был размещен в Финляндии, чтобы потом, ориентируясь на «первенцев», создать что-либо свое, похожее.

Появление первого великана в компании с близнецом «Тибор Самуэли» в Дунайском пароходстве было отнюдь не случайным: советское руководство тем самым старалось «привязать» к себе дунайские страны, не имеющие выхода к морю. Лихтерам и их «маткам» отводили решающую роль в осуществлении этих планов. Зависимость придунайских государств от большого восточного соседа и в самом деле становилась гораздо более ощутимой, напрямую влияющей на их внешнюю торговлю. Это был самый настоящий современный «дредноут».

Существовала практика направления старшего командного состава на столь сложные по своему устройству и эксплуатации суда в качестве дублеров на первом этапе. Затем, по мере освоения судна, дублер переводился на штатную должность, заменяя своего опекуна. Огромное судно со сложными механизмами и устройствами, среди которых выделялась система погрузки-выгрузки лихтеров. Между двумя кормовыми «фалдами» находился синхролифт грузоподъемностью 2700 тонн, и даже при несимметричной нагрузке, когда один груженый лихтер располагался на одном борту, платформа поднималась ровно. А затем уже лихтеры перемещались на три палубы с помощью гидравлических транспортеров. Каждый транспортер весил 230 тонн, и перемещение груза массой 3060 тонн на двухсотметровое расстояние – задача не самая простая. Цифры сами по себе поражают. Одно неверное движение – и… Даже представить трудно, и хочется поскорее избавиться от мрачных мыслей.

Расчеты по предстоящим грузовым операциям выполнял второй помощник капитана и проверял старпом. Помимо этого, необходимо было разобраться со множеством судовых помещений, начиная с носовой подшкиперской до ПУГО (пульт управления грузовыми операциями). На второй палубе находились каюты рядовых членов экипажа, младших механиков и электромехаников. Ряд помещений оставались незанятыми. Капитан, штурманы, радисты и старшие механики жили в надстройке. От грузовой палубы до капитанской лифт насчитывал семь этажей, и четыре вниз, в главный пульт машинного отделения. На третьей грузовой палубе находились ворота и два бортовых буксира, которыми заведовал второй механик вместе со своим помощником – четвертым механиком.

Четыре главных двигателя «Пилстик» работали на два гребных винта, разгоняя лихтеровоз до 21 узла на полном ходу. Но расход топлива при этом достигал 120 тонн в сутки, что даже при его «дешевизне» заставляло задуматься об эффективности работы. Более-менее приемлемым оказался режим экономического хода, при котором расход бункера тоже не впечатлял, не позволяя надеяться на рентабельную работу гиганта, хотя и составлял 80—90 тонн при скорости 16 узлов. Во время бункеровки в Усть-Дунайске, специально оборудованном в дунайских плавнях порту для обработки лихтеровозов, с бункеровщиков принимали 5000 тонн тяжелого топлива и 500 легкого.

Однажды в Москве, на вечеринке у друзей, Сергей беседовал с отцом хорошей знакомой, полковником внутренней службы, доктором технических наук и профессором «противопожарной» академии МВД. Когда коснулись пожарной подготовки экипажей судов, мэтр довольно пренебрежительно заметил: -«Чему там у вас гореть, к тому же с неограниченным количеством воды вокруг». Сергею пришлось обратиться к цифрам, присовокупив к количеству топлива сотни тонн масел и красок. Тон Якова Семеновича сразу же изменился, и по всему было видно, что он шокирован. «Да ты же на нефтебазе сидишь!» – лишь промолвил он. Вот тебе и профессор пожарных наук! Пришлось объяснить пожарному авторитету простую истину, что вода в судовых условиях чаще всего является отрицательным фактором, а не положительным, и это для него, по всей вероятности, явилось откровением, хотя преподающему профессору не знать о специфике морских противопожарных мероприятий, хотя бы в общих чертах, явно не к лицу. О постоянном противоборстве непотопляемости и тушения водой, как двух антагонистов, пришлось вкратце объяснить уважаемому маэстро, каким он себя позиционировал.