– Я же говорил, старик, не суетись... Мне жаль...

Но слов Роже уже не слышит...

Раненых охранников находят только утром, когда приходит смена. Срочно вызывают врачей, сообщают в полицию. Полицейский участок недалеко, и полиция появляется раньше врачей. Хотя, может быть, полиция поспешила потому, что среди пострадавших назван Лефлер, а инспектор полиции, как весь маленький город знает, второй из братьев-близнецов Лефлеров, не заика. Заика тоже мечтал стать полицейским, но его не допустила до такой работы медицинская комиссия. Именно из-за заикания.

Брата-охранника увозят. Он так и не приходит в сознание, чтобы сказать хоть слово брату-инспектору. У него пуля застряла в голове. Врач только головой качает:

– Мы сейчас вертолет закажем... В Гавре делают нейрохирургические операции... Может, дотянет...

– А может и не дотянуть? – В глазах брата-инспектора нет никакого чувства, только лед, но лед свирепый, жгущий своим холодным, неподвижным дыханием.

– Пятьдесят на пятьдесят... Слишком долго пролежал... Хорошо хоть лежал на холоде... Это может его спасти...

Роже уже в сознании. У него дырка в легких. Сквозное ранение. Дышать трудно, не хватает воздуха, как ни превозмогай боль, как ни старайся раздуть некогда мощные легкие сильнее. При разговоре даже шепотом на губах появляется розоватая пузырчатая пена. И стекает из уголка рта на подбородок.

– Как ты, «старый викинг»?.. – склоняется над носилками инспектор. «Старым викингом» Роже зовут только хорошие друзья. Инспектор никогда в их число не входил, но, наверное, наслышан от брата.

– Арабы... – тихо говорит Роже.

– Что было в контейнере?

– Удобрения... Сельскохозяйственные... В мешках...

– Зачем арабам удобрения?.. – инспектор сомневается. – Они в наших краях огородов не держат...

Он так привык, что воры в порту бывают только местными, что иного предположить не может.

Роже поднимает руку. Видно, что ему больно, но он себя пересиливает. Изображает рукой круговые вращения вокруг лица.

– Голова замотана... Платок... Так арабы носят... И...

Тяжело переводит дыхание. Не вздыхает, а именно переводит дыхание. Медленно, с остановками из-за боли в груди. С закрыванием страдающих глаз.

– Что еще?

– Акцент... И...

Опять переводит дыхание. Несколько судорожных попыток вздохнуть глубже. Теперь глаза закрываются на целую минуту. И открываются только тогда, когда санитары поднимают носилки, чтобы закатить их в машину, и даже наполовину закатывают. Жест рукой, останавливающий санитаров.

– Что? – Лефлер-инспектор ставит в салон медицинского фургона ногу, чтобы приблизиться к лицу Роже.

Голос охранника слабый, едва слышимый:

– Это... боец... Воин... Спецподготовка... Бьет правильно... Пистолет с глушителем...

Инспектор вытаскивает из кармана целлофановый пакетик с двумя гильзами. Показывает Роже.

– Гильзы от «глока»... «Глок» не бывает с глушителем...

– Нет... Не «глок»... «Глок» больше... Этот с глушителем...

– Сколько их было?

– Я видел... двоих... Был третий... Шаги... слышал...

– Хватит... – врач убирает трубку сотового телефона. – Операционная готова к приему. Завтра допросите, как отоспится...

Санитары берутся за задний край носилок, собираясь вкатить их в фургон полностью. Роже делает новый знак рукой, останавливая движение. Инспектор опять склоняется над ним.

– Поймай их...

Лефлер-инспектор молчит. Носилки закатывают. Закрывают дверцы без стука, но плотно. Машина включает сигнальное устройство и устремляется к распахнутым воротам, сразу набирая скорость. Сбоку подходит жандарм:

– Господин инспектор... Начальник складов подобрал документы... Просит посмотреть...