Как он упустил огромную часть жизни человека, который был настолько дорог? Что сделал не так? Слишком давил? Не задавал верных вопросов? Не дал понять, что готов помочь? В какой именно момент их жизни все пошло наперекосяк? В памяти всплывает произошедшее за прошлый год: усиливающийся кашель и кровь из носа у Тыковки. Его рассеянность на долгих встречах. Идиотский рассказ о том, почему на пальце появилось кольцо. Отмазки: давление, погода, осень, что угодно. И ни разу даже шепотом не прозвучало слово «рак».

Все это складывается в единую и страшную картину: он, Леон Гамильтон, оказался слишком зацикленным на себе уродом, который проигнорировал каждый опасный звоночек, даже когда тот звучал как набат. Это он упустил рак Тыковки и стал вместо поддержки еще одним раздражителем.

Хер знает, как теперь с этим жить.

Когда все – знакомые и не очень – рассаживаются в старом английском пабе, Леон оказывается за одним столом с братьями и их девушками. Гэри гладит Пайпер по плечу и шепчет ей что-то на ухо. Флоренс берет Джека за руку и не спускает с него взгляда.

– Как там Манчестер? – поворачивается к Джеку Гэри. – Твои музеи все еще не месте?

– Все в порядке, – глухо отвечает тот, выпрямляясь. – Помнишь папашу Джорри?

– Конь? – усмехается Гэри. – Так я его и не перепил. Представляешь, Пайпер?

– Этот конь теперь заведует целой программой в Салфордском музее, – замечает Джек. – А ты говорил, в искусстве развития не бывает.

– Как это не перепил? – робко подает голос Пайпер. – Ты?

Тыковка умер. Эта мысль стучит в висках, и, чтобы не сойти с ума, Леон отчаянно цепляется за чужие голоса.

– Сам не верю, – отвечает Гэри. – Когда Джек сказал, что Джорри не берет бухло, я решил: это вызов. А потом тот меня домой тащил.

– До сих пор жалуется, что из-за тебя он сорвал спину, – улыбается Джек.

– Он и правда впечатляет, – мелодично вставляет Флоренс.

Тыковка умер. Завтра он не появится в офисе и не будет изводить Женевьев Хансон попытками отобрать у нее кабинет.

– Мы тоже хотим сгонять в Манчестер в этом году, – говорит Гэри. – Думали после свадьбы, но теперь отложим.

– Поездку? – уточняет Джек.

– Свадьбу, – отвечает Пайпер. – Уже всех предупредили, что пока не будем ничего праздновать.

Тыковка умер. Его кудрявая голова больше никогда не будет мелькать в коридорах.

– Кстати, Фло, – оживляется Гэри, – так ты сказала этому дуриле «да»?

– А что, кольцо такое незаметное? – возмущается Джек. – Флоренс, покажи ему!

– Мама, у них так принято, – доносится с соседнего стола голос Кэтрин. – В их традиции на поминках обсуждают живых, а не мертвых.

Тыковка умер. Никто больше не услышит его заливистый смех.

– Ты серьезно сделал предложение рядом с картиной?

– Гэри, милый, ты сделал предложение рядом с машиной, – напоминает Пайпер.

– Мы с тобой понятно, но эти! – не унимается тот. – Я думал, там будет ресторан или что-то вроде того.

– Рядом с машиной? – вмешивается Джек. – Братишка, что ты за человек такой?

Тыковка умер.

Невозможно поверить, и единственный, кого здесь не хватает, – это он. Живой, смешливый и настоящий.

Первой с места шумно поднимается Майя Фостер. Она опускает распухшее от слез лицо и подходит к Кэтрин.

– Мне пора, – тихо произносит она. – Я не справляюсь.

– Я позвоню тебе завтра, – ровным голосом обещает Кэтрин, обнимая ее. – Сходим на ужин, хорошо?

Тыковка умер.

Что-то внутри навсегда сгорает в огне крематория вместе с его телом. Леон соблюдает правила приличия из любви к брату, но единственное, чего ему сейчас хочется, – прыгнуть в озеро Вальхаллы вслед за ним.

Или купить машину времени.