И не вернет Тыковку с того света. Леон теряет контроль над всем, что ему важно. Хотя… был ли у него хоть раз этот контроль?

Отвернувшись, он замечает на полке сигарету и конверт. Сам не помнит, как принес их сюда, но рефлексы оказались правы: хоть Леон и бросил курить несколько лет назад, сегодня это может помочь.

Подкуривая, он косится на пожарную сигнализацию под потолком. Если она не срабатывает на пар, не должна и на дым от единственной сигареты.

Затяжка ощущается как давно потерянная юность. Горьковатый привкус дыма возвращает его обратно в Манчестер, к простым решениям простых проблем и работе, приносившей до чертиков много денег. И задачи тоже были элементарные: угнать тачку, сдать заказчику, не попасться.

Дым помогает собрать волю в кулак. Леон зажимает фильтр между зубов, тянется влажной от пара рукой к конверту и просто отрывает край, позволяя себе, судя по всему, вообще все. Можно ли это назвать неуважением к Тыковке? Наверное, стоило бы остановиться, пойти в кабинет, вскрыть ножом и спокойно, с расстановкой прочесть письмо.

Но к тому моменту смелость может закончиться.

«Привет, братишка.

Это пиздец как тяжело, писать тебе дурацкое письмо. Ты сейчас, наверное, злишься на меня. Ворчишь: «Томми, почему не пришел поговорить?»

Отвечаю на все твои вопросы разом: не хотел, чтобы меня отговаривали. Боялся согласиться, а потом пожалеть и умирать в боли, от которой теряют человеческое лицо. Был бы хоть один шанс выбраться, я бы от него не отказался. И раз пишу это, значит, шансов нет. Никаких. Ни химия, ни экспериментальная терапия, ни экстрасенсы, ни ученые меня не вытащат.

Ты же уже знаешь, что у меня рак. Все думал, как сказать, а потом решил: лучшим приколом будет выдать все тайны уже после. Я же представлял, что выйду в ремиссию, стану нормальным и мы с тобой сядем с пивом, а я буду все рассказывать. Прости, что не вышло.

Новость года: рак – полное дерьмо. Вместо ремиссии и долгой счастливой жизни я получил метастазы в желудке. Помнишь, в Левеншульме тебе прострелили ногу? Ты еще сказал, что болит, как в аду. Так вот, братишка, я сейчас на девятом кругу этого ада. Знаешь, до чего опустился? Спиздил у жены бланк рецепта и выписал себе обезбол посильнее. И даже он уже помогает ненадолго.

Кстати, о моей жене Кэтрин. Если будешь ей хамить – не смотри на меня, в курсе, что собираешься, – Гэри расколотит тебе ебало. Да, ты о ней не знал. Да, вдруг с неба свалилась. Это не дает тебе повод вести себя как свинья, понял? Я люблю ее, и знаешь, она тебе сейчас очень нужна. У нее такой мощный мозг, что лучше бы к ней прислушаться. А еще она умеет вырезать органы и знакома с мужиком, который ими торгует.

Надеюсь, мне удалось достаточно тебя напугать, чтобы ты не включил застарелого бандита. У Кэтрин будет десять процентов наших акций. Сейчас ты думаешь, как отсудить их обратно. А я запрещаю тебе так делать. Я бросил ее в этом мире совсем одну, только твоего плохого настроения ей не хватало.

И вообще, постарайся с ней подружиться. Она вас всех удивит.

Ладно, теперь о компании. Дальше вы без меня. Не вздумай все бросить: вы охуенная команда, которая выебет эту индустрию. У тебя есть Майя и остальные, а если что, можешь связаться с ребятами из концерна, Кэтрин их знает, там такие светлые головы, что ты сам будешь рад, что я вас больше не торможу.

Будем честными: я не очень-то полезный брат. С самого начала мы с тобой держались вместе, потому что так было удобнее драться, и я люблю тебя, конечно, но драться больше не с кем. Спасибо, что взял меня в свою стаю с самого начала. Спасибо, что дал мне место и матрас, когда родители выгнали. Спасибо, что вытащил из Манчестера и увез в Нью-Йорк, по факту благодаря вам троим у меня была любимая работа и даже «Джей-Фан». Но мы оба знаем, что в последнее время я только мешал. Теперь, надеюсь, вам будет легче двигаться вперед.